Тайна Черного моря

— Нет, как видишь, — ответно улыбнулся человек в медицинском халате. — Пока я здесь... Кстати, ты не мог бы мне помочь? Никак одну бумажку не найду...

Обнадеженный (нагоняя не будет) Павел зашел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Почему эта особа ищет свою бумажку в чужом пока кабинете, в голову не пришло. Поэтому хирург Быстров приблизился к фигуре и спросил:

— А что вы ищете?

— А вот это.

Неуловимым движением фигура выхватила из кармана халата блестящий предмет и резким движением выбросила тонкую, изящную руку вперед и вверх. Павел увидел, как в лицо ему несется металлическое острие. Увидел быстро приближающиеся пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. И успел только зажмуриться.

Удар был точен. Хирургические ножницы с едва слышным чмоком вонзились точно в зрачок левого глаза дежурного хирурга. Глазное яблоко лопнуло, алый сгусток вперемешку с тягучими волокнами выплеснулся на бритую щеку; ножницы, с усилием преодолевая сопротивление плоти, погружались глубже — в мозг.

Наконец фигура отпустила орудие убийства и отступила на шаг, чтобы кровавая слизь не запачкала халат. Чистенькой захотела остаться.

Павел еще был жив. Покачиваясь, он еще стоял на ногах. Однако не понимал, что с ним. Он услышал тихий хруст хрящей внутри головы — точно переломилась сухая веточка, увидел вспышку ослепительного света. А в остальном все, казалось бы, было без изменений. Разве что... Правым глазом он с тупым любопытством разглядывал знакомые по операциям никелированные колечки ножниц, отчего-то вдруг оказавшиеся непривычно близко от лица, аккурат на уровне переносицы.

Что-то теплое, вязкое потекло по щеке, солоновато коснулось губ, скользнуло на подбородок.

Не боль, но отголосок боли пришел позже — несильный, тупой, мурашками побежавший по внутренней стороне черепа. А еще Павел почувствовал холод стали, ни с того ни с сего оказавшейся у него внутри головы.

— Э-э-э-э... — само собой вырвалось из распахнутого рта.

Нижнечелюстная кость перестала держаться в поджатом положении, и вязкая слизь затекла между губ. Неприятно коснулась языка. Руки, конвульсивно скрючившись, безвольно упали. Нейроны перестали транслировать сигналы мозга.

Тело кулем повалилось вперед. Фигура в белом халате ловко подхватила падающего под мышки и оттащила в угол.

Хирург Павел Быстров перестал существовать. Два сведенных воедино стальных лезвия, царапнули по тонкой «носовой» перегородке черепа, расположенной над глазным нервом, пронзили лобные доли головного мозга. Не получив команды продолжать работать, сердце остановилось, для хирурга стали несущественны готовящиеся всколыхнуть академию грядущие события и прочая, связанная с прибытием нового начальника, суета.

Артем (он же, по липовым документам, подполковник медицины А. Шляпников) закончил отчитывать сникшего постового, приглашающе кивнул помощникам и строевым шагом прошествовал внутрь пустынного холла, где уже появилась встречающая их несимпатичная женщина в снежно-белом халате. Помощники нового зава поспешили следом — мимо милиционера, который даже не потребовал у них документы. Не до того было милиционеру: упоминание стационарных, однако рыскающих вокруг у Финбана в поисках спиртного «синяков», раз за разом попадающих в отделение, погрузило его в тяжкое уныние. Ведь пациенты-"алики" и ему самому, бывало, в тоскливые октябрьские вечера приносили в клювике бутылочку...

Тем временем Артем энергично пожал руку женщине. Несимпатичная женщина попыталась вырвать руку из рукопожатия.

— Здравия желаю. Подполковник Шляпников. Можно просто — Александр Леонидович. А это мои помощники — Марина Николаевна Голубикина, анестезиолог, и Петр Петрович Балаганов, хирург. Будут работать вместе со мной.

«Анестезиологом меня назвал, — раздраженно подумала Марина. — Проклятое успокоительное все забыть не может...»

После ослепительно солнечного дня снаружи ее глаза с трудом привыкали к сумраку помещения. Запахи внутри были знакомы по прежней работе, однако встреча с привычным не помогла избавиться от пробравшегося внутрь тела холода. Еще немного, и ее начнет колотить дрожь. Мариночка, может, еще не поздно уйти? Вернуться в Киев, где мама, где каштаны...

До сих пор она не могла простить верному рыцарю его неджентльменскую выходку — Артем выбросил в унитаз таблетки вернамозола, которые Марина купила вместо хлеба. И чего он этим добился? Ни хлеба, ни таблеток.

— Простите... — запнулась встречающая и нервно потерла руки, словно испачкавшись, — простите, это в каком смысле — работать?

— А, простите, с кем имею честь? — Гостю только и оставалось, что быть предельно энергичным и властным, как проклятый ротный старшина Геворкян.

— Я — старшая медсестра лейтенант Трофимова Алена Максимовна, — с достоинством ответила женщина, поджав тонкие блеклые губы.

На заднем плане Петя сделал невнятный шажок назад. Марина тоже.

— Тогда в обычном смысле будем работать! — весело воскликнул Артем, но, заметив недоумение на лице собеседницы, нахмурился: — А что, вы разве не получали приказ из министерства?