Тайна Черного моря

Вот и цель: участок номер тридцать шесть, несерьезно огороженный декоративным, аккуратно выкрашенным в зеленый цвет штакетником. С участка раздавалось приглушенное «тюк!.. тюк!.. тюк!..». Генерал пригнулся, проходя под ветвями беспардонно разросшихся вишен, достиг калитки, откинул ржавую, чисто символическую щеколду, вошел на территорию дачи. Калитка при этом гостеприимно скрипнула — признала своего.

Рядом с доисторическим коробом салона ЗИСа, приспособленным под сарайчик, «каплей» в отставке Иван Князев в линялых тренировочных штанах и старой, но чистенькой и в двух-трех местах аккуратнейшим образом заштопанной тельняшке (правый рукав заправлен под резинку штанов) рубил дрова. Ловко управлялся одной рукой: концом лезвия топора с длинной рукоятью цепляет полено, водружает на иссохшую колоду, выдергивает топор, коротким выверенным движением наносит удар (тюк!) — и две половинки разлетаются в разные стороны. Судя по количеству таких половинок, «каплей» занимался этим делом с обеда.

Был он высоким, крепким шестидесятидвухлетним старцем с ястребиными чертами лица, с ежиком проволочных, совершенно седых волос, с обгорелым лицом. Подайся такой герой в Голливуд, Клинту Иствуду пришлось бы переквалифицироваться. Генерал знал Князева давно, года эдак с пятьдесят седьмого, и время от времени заглядывал к нему. И всегда восхищался старым другом.

В те далекие времена еще не было десятимегатонников, да и вообще — тонников не было. Никто не поднимался выше пяти зорге [21]

... А Князев уже тогда был оценен в триста зорге и по праву считался лучшим «ничейным агентом» [22].. Даже после трагической случайности, в результате которой Князев потерял руку, он остался в строю, и лишь после печально известной операции «Красная борода» досрочно ушел в отставку. А продолжи он работу, какие штуки они с генералом могли бы выкидывать! Например, вернуть МиГ, угнанный в Японию перебежчиком. Или хотя бы вызволить Альенде из осажденного президентского дворца. Или, например, этот так и не реализованный проект — убийство Мартина Бормана. Ведь было, было: на какой-то момент скрывающегося гитлеровца засекли в Буэнос-Айросе, но пока судили-рядили, Борман почуял хвост, ушел от наблюдения и сгинул. А ведь как все хорошо задумывалось — пар-тайгеноссе должны были кончить ледорубом, чтобы упрочилась легенда о том, что сподвижник фюрера якобы пахал на НКВД... Но — нет, не сложилось.

К щеке товарища Семена прилип визгливый комар. Генерал шлепнул наглеца. Хотя Князев был далеко и сам производил немало шума, шлепок он расслышал. Опустил топор и повернулся к незваному гостю, пытаясь против солнца разглядеть, кто пожаловал.

Шестьдесят восьмой, операция «Букварь». Иван Князев (тогда еще в чине капитана, но уже трехсотзоргеист) и Семен (тогда еще полковник, но уже допущенный к материалам с грифом «два восклицательных знака») совместно прорабатывали новые разрозненны" слухи о библиотеке Иван( Грозного в московской канализации; ниточка расследования неожиданно повела их в сторону, и, как следствие, они оказались в степях Средней Азии, где местные наркобароны, тогда только начинавшие выходить на международный уровень, захватили ракетный комплекс превентивного удара, руками спившегося компьютерщика перепрограммировали систему запуска и вознамерились провести ядерную атаку колумбийских конкурентов. Пока Семен с группой спецназа уничтожал зарвавшихся азиатских лиходеев, что окопались в подземном пункте управления стрельбой, Иван Князев проник в шахту баллистической ракеты, за четырнадцать секунд до старта обыкновенной медной проволокой примотал боеголовку к крепежам пиропатронов второй ступени и по каналу газоотвода шахты выбрался наружу.

К сожалению, старт сорвать не удалось, но операция все равно закончилась успешно: вторая ступень вместе с несработавшей боеголовкой упала в воды Атлантики... А вот струя раскаленных газов из сопла ракеты, вырвавшаяся наружу через газоотвод, изувечила Ивана Князева. Ирония судьбы: выйти живым из стольких заварушек на чужбине и стать инвалидом у себя же на родине!

Но что делать? Во все времена, во всех странах-государствах внешней разведке строго-настрого запрещалось работать на своей территории. И всегда и везде запрет этот нарушался. Да и как иначе? Ведь в большинстве зарубежных операций, проводимых что Первым управлением КГБ, что ЦРУ, либо были задействованы соотечественники, либо сам ход операции подразумевал необходимость совершения каких-либо акций на родине. Однако коллегам что из Второго управления, что из ФБР-АНБ препоручать задание было западло: операция наша, мы ее и закончим, и награду получим.

Поэтому и ЦК, и Конгресс частенько закрывали глаза на нарушение этого запрета: лишь бы дело делалось.

Вот и сделалось дело.

— Семен!..

— Иван!..

Старые друзья обнялись.

— Какими судьбами?

— Да вот... Решил проведать старого друга. Ну... как ты?

— Понемногу. А ты?

— Трепыхаюсь.

— Как Наталья? Семен пожал плечами:

— Скрипит старушка. Привет передавала.

— Спасибо. Ну что мы на пороге стоим? Пойдем в дом.