Тайна Черной горы

Казаковский своим аналитическим складом ума, конечно, понимал, что, вероятно, существует какой-то допустимый предел, своеобразный внутренний барьер, ограничивающий и восприятие потока информации, и очерчивающий круг знакомств, благодаря которому человек, с одной стороны, находится в самой гуще событий, а с другой – не испытывает чувства потерянности и одиночества. А все, что превышает этот предел, выходит за барьер, начинает давить, отрицательно действуя на психику, истощая запасы внутренней человеческой энергии. Человек, ощущая это, но не прислушивающийся к своему внутреннему тревожному голосу, пытаясь поспеть за стремительным потоком городской жизни, поглощает информацию, расширяя круг знакомств, может в них утонуть, захлебнуться. И ему постоянно кажется, что он упускает что-то важное, главное, интересное. И чувство досады, возникшее из-за каких-то мелочей, разрастается и навсегда портит настроение. Сколько раз Казаковский встречал таких вечно спешащих и вечно неудовлетворенных городских людей, внутренне растерянных и безвольных.

И в то же время жизнь в городе не казалась ему бестолковой, а наоборот, какой-то удивительно насыщенной, разнообразной, концентрированно загущенной. Своеобразным нервным клубком событий, судеб и явлений. Стремительный ритм жизни, широкое поле деятельности, грандиозность масштабов, неисчерпаемая кладовая возможностей – все это незримым сильным магнитом притягивало к себе, манило и обещало, открывая большие горизонты и манящие перспективы. И Казаковский где-то глубоко внутри ощущал в себе растущие, крепнущие силы, которые он с благодарной радостью смог бы применить в крупномасштабных делах на благо родного отечества.

Город есть город, естественная концентрация людской энергии и материальных возможностей.

Все эти мысли родились и пронеслись у него в голове, пока искал на аэродроме такси, пока ехал по знакомым улицам молодеющего Хабаровска, столицы Дальневосточного края. Появились новые многоэтажные здания, магазины, кинотеатры. А шофер, словоохотливый хабаровчанин, с гордостью рассказывал о строительстве «всем городом» своих дальневосточных «Лужников» на болотистом берегу Амура, которые, дескать, ничем, может быть, лишь в самом малом, не будут уступать знаменитым столичным.

– Так что в скором времени у нас в Хабаровске станут проходить чемпионаты края и всего нашего Союза, а их будут передавать по телевизору на всю страну.

Здание краевого комитета партии подчеркнуто строгое, монументальное, солидное и в то же время какое-то располагающее, доверительное и как бы открытое каждому своим широким подъездом, стеклянными просторными дверями, высокими светлыми окнами, невольно вызывало какой-то внутренний подъем и собранность. Казаковский еще раз вытер ноги, прежде чем ступить на чистую красную ковровую дорожку, ведущую по широкой лестнице вверх, в кабинет первого секретаря крайкома.

В просторной приемной на диване и в мягких кожаных креслах сидело несколько человек. «Ничего, подожду, – подумал Евгений Александрович, – должен и меня принять товарищ Шитиков».

Моложавая женщина за секретарским столом, довольно симпатичная и в то же время какая-то недоступно строгая, вопросительно посмотрела на вошедшего.

– Вы записаны на прием к Алексею Павловичу? Или, может быть, вам помочь найти нужный отдел?

– Не знаю, – признался Казаковский и виновато улыбнулся, чертыхаясь на себя за то, что с аэродрома не позвонил. – Моя фамилия Казаковский. Я из Мяочана, начальник экспедиции…

– Товарищ Казаковский? Евгений Александрович?

– Да, да, он самый…

– Алексей Павлович вас ждет. Вы одним из первых у меня записаны на прием, – она встала. – Одну минуточку, я сейчас о вас доложу Алексею Павловичу.

Евгений Александрович мысленно еще раз поблагодарил Мальцева. Секретарь райкома предусмотрел и этот момент. Зная порядки в обкоме, загодя записал его на прием. И на душе стало как-то теплее и приятнее.

– Проходите, Евгений Александрович, – сказала секретарша, открывая перед ним дверь, обитую красной кожей.

А через час нарочный крайкома доставил в аэропорт запечатанный пакет. В нем находился проект и ходатайство, подписанное Шитиковым, первым секретарем крайкома партии. Первым же рейсом пакет доставили в Москву, в Министерство геологии.

Глава девятнадцатая

1

Выходить «в люди» Галина начала довольно рано, сразу же после окончания школы. Как она обрадовалась, что наконец кончились школьные мучения – впереди целая жизнь без уроков и домашних заданий! Но радость ее быстро померкла, когда она, не поступив в институт, покорно робея от волнения, вместе с матерью прошла через проходную чулочной фабрики и, переступив порог цеха, стала за спиной опытной работницы к станкам ученицей.