Тайна Черной горы

Евгений вынул носовой платок, свернул его, обернул им фаланги пальцев на левой руке. Пожалел, что не надел кожаных перчаток, остались они дома. Снял очки, положил на сиденье. Никто ему не поможет, никто не придет на выручку. Надеяться надо только на самого себя. И еще подумал о том, что если с первого удара не завалит, ему трудно будет, ох трудно…

– Ха! А ты еще бодаться вздумал? Счас по рогам получишь и промеж глаз! – рыжебородый усмехнулся, явно довольный ситуацией, и с полным сознанием своей силы шагнул навстречу Казаковскому. – Слышь, козел, я не шибко богатый на червонцы, но сердцем добренький! Уж я позабочусь, чтоб тебя схоронили поприличнее!

Только сейчас Евгений понял, что тот был не столько пьян, сколько притворялся им. А вот сейчас выказывает свое истинное лицо. Куражится на глазах своих дружков. Но отступать уже поздно. Столкновения не избежать.

Рыжебородый кинулся так стремительно, что Евгений едва успел, машинально втянув голову в плечи, присесть, «нырнуть» под удар. Кулак рыжебородого описал в воздухе стремительную дугу, и Евгений почувствовал, что над его волосами, слегка задевая их, как будто вихрем промчался экспресс. На какой-то миг замер, сжавшись в комок. «Пронесло, – счастливо подумал он. – Успел!» И в следующий миг, оттолкнувшись ногами от земли, выпрямляясь, Евгений резко ударил сам, ударил левой, кулак которой был обтянут носовым платком, ударил по открытому бородатому подбородку.

Рыжебородый, взмахнув нелепо руками, закачался и рухнул, словно у него из-под ног выбили опору. Кто-то из его дружков благоговейно охнул.

Евгений, не оглядываясь, сел в машину. Сдерживая дрожь в руках, надел очки. Мотор весело загудел. Выжав сцепление, Евгений включил скорость, прибавил газу. Машина медленно тронулась с места и, ускоряя ход, покатила к поселку.

Противное волнение не унималось. Драка есть драка, и он никак не мог успокоиться. Евгений чертыхнулся. Победа, если можно так назвать его решительные действия, не приносила облегчения. Будь на его месте кто-нибудь другой из руководителей экспедиции, дело могло бы кончиться совсем по-иному. Казаковский мысленно представил себе, что было бы, если бы в машине ехал главный инженер, деликатный и всегда вежливый Борис Алимбаев, о котором геологи весело шутили, что он «вместе с замасленной ватной телогрейкой и кирзачами на ногах весит килодвести». Или за рулем был бы Анихимов, вспыльчивый и далеко не сильный пожилой человек. В этих ситуациях встреча могла закончиться печально. Может быть, только Петр Александрович Зимин, бывалый фронтовик, мужчина крупный и умеющий постоять за себя, смог бы дать должный отпор…

– Хватит! – сказал он громко, рассуждая сам с собой, и решительно махнул рукой, как бы отсекая от себя недавнее прошлое. – Хватит!

То смутное и неясное, что мучило и волновало, что накапливалось у него где-то подспудно, вылилось наружу, приобретая конкретные формы. «Хватит! – еще раз сказал он, на этот раз мысленно. – Не геологоразведочная экспедиция, а прямо-таки колхоз какой-то! И никто ни за что не отвечает». Он так и подумал: «колхоз какой-то» и что «никто ни за что не отвечает». Почему мы сами у себя не можем навести должный порядок?

2

В тот поздний вечер Евгений с каким-то остервенением рубил дрова, словно ударами топора разбивал не сосновые и еловые чурки, а всю негодную систему, давно сложившуюся в геологии. Физическая работа бодрила и освежала. Руки привычно действовали, лезвие топора мелькало в лунном свете, а голова напряженно работала. Надо что-то предпринимать. Это бесспорно. Но с чего и как начинать? Он еще сам не знал, но уже видел конечную цель: получить время, чтобы иметь возможность заниматься главными стратегическими вопросами. Ему нужно – время! Часы и минуты, которых вечно не хватает. Ему необходимо иметь время, чтобы по-настоящему, а не урывками заниматься тем, ради чего он сюда приехал, – собственной творческой деятельностью, направляя все усилия, свои и чужие, в одно главное русло, устремляя их к одной общей цели: разведке и оценке богатого месторождения. Нужно расчистить поле для собственной деятельности, которая бы отличала его заботы от повседневных забот главного инженера, главного геолога, заместителя по общим вопросам и начальника партии.

Пес Аркан, покрутившись около хозяина, видимо, понял, что тот занят, не обращает на него никакого внимания, отошел в сторонку и улегся около своей будки, положив голову на вытянутые лапы и, чутко навострив уши, наблюдал за Евгением. Около собаки вертелся котенок Васька, который не знал своей матери, и пес был для него самым близким старшим другом. Только сейчас Аркан не обращал на него внимания.