Тайна дома Морелли

Но в глубине души Пойнт-Спирит очаровал Ларри. В то время на площади еще не установили монумент в память о жертвах, погибших в пожаре в ту осень. Шериф Ларк попросил скульптора добавить к их списку имена двоих парней, разбившихся в аварии, мисс Оуэнс и старика лесоруба Пола Джонса, умершего во сне от инфаркта. Но как же мало знали в городе на самом деле, сколько подробностей тех роковых месяцев так и остались под спудом. В противном случае Джим не смог бы спокойно жить в городе, а старушка Кэтрин, несмотря на все свое природное упорство, не смогла бы ему помочь. Эта незаурядная женщина, наделенная удивительной силой и железными принципами, с редкой для своего преклонного возраста неутомимостью месяцы напролет каждый вторник объясняла Джиму за чашкой чая, как контролировать некоторые аспекты его новой жизни. Всякий раз она встречала его ироничной фразой, понятной только им двоим: «Итак, мистер телевизор, пришло время отрегулировать каналы. Давайте, настраивайте вашу параболическую антенну. Сегодня у нас непростой денек».

В какой-то степени его новая жизнь была вполне сносной и даже по-своему увлекательной; тем не менее Джиму приходилось несладко. Погружение под гипнозом в собственное детство, память о котором таилась в самой глубине сердца, изнуряло до бесчувствия. Воспоминания о Новом Орлеане, общине, куда родители водили его до тех пор, пока страх не вынудил их прекратить всякие контакты с ее членами, отрочество, наполненное голосами и видениями, которые не укладывались в обычные человеческие представления, – все это на долгие месяцы оставило в его памяти особенный терпкий привкус. Было очень непросто избавиться от преследовавшего его чувства вины.

– Один из талантов Люсьена – музыкальная одаренность, – рассуждала Кэтрин. – Музыка занимала в его жизни очень важное место. У вас свои таланты, прежде всего это творчество, и меня не удивит, если ваши дети, особенно маленький Джимми, тоже со временем проявят себя. Такова одна из особенностей существ, подобных вам. Вы должны чутко реагировать на эти сигналы, и, если вокруг мальчика начнут происходить необъяснимые вещи, надо будет поговорить с ним и объяснить, как их контролировать, как сейчас я объясняю вам.

Постепенно они с Элизабет действительно стали замечать за мальчиком необычные способности: в первую очередь это был талант к живописи и рисованию. С раннего возраста маленький Джимми с поразительной точностью изображал своими фломастерами все, что видел вокруг. Он умел сочетать цвета как настоящий взрослый художник. Рисунки получались на удивление реалистичными. Ему еще не исполнилось и четырех лет, а на конкурсах среди дошкольников он уже получал премии и награды. Учителя не могли нарадоваться на такого чудесного ученика: его можно было сравнить с любым из знаменитых художников, которые в его возрасте точно так же проявляли свою одаренность. Но, помимо успехов в рисовании, с мальчиком не происходило ничего сверхъестественного – ничего такого, что пришлось бы скрывать от других. Джимми рос жизнерадостным, с удовольствием ходил в детский сад, прилежно выполнял учебные задания и играл с детьми – словом, его жизнь мало отличалась от жизни любого ребенка того же возраста.

И все же они не забывали тот вечер, когда Роберт и Амелия пришли к ним поужинать вместе с Дэнни. Джимми было четыре с половиной, от матери он унаследовал чудесные волосы и зеленые миндалевидные глаза, однако походка и манеры были в точности как у Джима. В тот вечер, когда гости ушли, Элизабет уложила мальчика в кровать и принесла ему стакан воды, чтобы оставить на столике возле кровати на тот случай, если ближе к утру он проснется и захочет пить. За ужином Амелия нервничала, и Роберт не мог понять, в чем дело. И вдруг Джимми посмотрел на него своими глазищами и сказал:

– Все в порядке, просто тетушка ждет ребенка.

Лицо Джима приняло ошарашенное выражение. Минут через пятнадцать он рассказал об этом происшествии своей жене. Элизабет посмеялась и попросила мужа успокоиться. Но успокоиться у Джима все никак не получалось; даже когда он улегся в кровать, все говорил, говорил – пока сон не сморил его.

На другое утро он повел Джимми на прогулку и объяснил, как важно никому не говорить о том, что он видит, что у него самого тоже есть этот дар, и оба они должны вести себя осторожно, потому что другие люди их просто не поймут.

– Как, даже тети? И бабушка? И Алан?

– Никто, радость моя. Представь себе, что ты – супергерой, как в комиксах.

На круглом личике Джимми изобразилась притворно горделивая гримаса, затем он улыбнулся.

– Супергерои хранят свою силу в тайне, чтобы делать добро.

– Вот именно, и ты – один из них. Даже друзья супергероев не знают их тайну. Ты понимаешь меня, радость моя?

– Да, папа.

Когда родилась Сьюзен, Джимми было почти пять. Мальчик обожал наблюдать за сестренкой и часами сидел возле ее кроватки, нянчился с ней и сюсюкал. И вновь Джим и Элизабет ждали, не встретят ли они Люсьена, но тот так и не появился. Только тогда им наконец стало ясно: Люсьен исчез навсегда.

* * *