Тайна дома Морелли

Они переглянулись. Роберт резко поднялся со стула. Амелия тоже неуклюже встала, придерживая руками живот. Роберт поднял руку, делая знак не шевелиться. Осторожно прошел по гостиной, пока пальцы не коснулись перил. Все его пять чувств были предельно обострены. Амелия следовала за ним по пятам, стараясь ступать как можно более осторожно. Девочка снова залепетала и засмеялась, на этот раз едва слышно. Наконец Роберт поднялся наверх, убедился в том, что Амелия идет за ним по лестнице, держась за перила, и перевел взгляд на открывшийся перед ним коридор второго этажа. Дверь в комнату Сьюзен была приоткрыта. Он заметил, что ее колыбелька легонько покачивается. Взялся за ручку двери и осторожно открыл. Теперь перед ним была вся комната. Амелия едва сдержала возглас изумления. Роберт услышал, как она пятится назад к лестнице.

Он прижал руку к сердцу и замер. Прямо перед ним располагалась кроватка девочки, а над ней склонялась темнокожая женщина. На голове у нее красовалась шляпка: алые цветы на темном фетре. Ее одежда – узкое платье с открытыми плечами – плотно облегала высокую худую фигуру. Рука тянулась к Сьюзен. На запястье Роберт заметил множество разноцветных браслетов: когда женщина прикоснулась к лицу ребенка, браслеты нежно звякнули. Именно этот звон приводил малышку в такой восторг.

– Боже мой…

Женщина повернула голову и посмотрела на вошедших. В ее глазах не было ничего жуткого или пугающего. Она спокойно кивнула, здороваясь с ними, и вновь повернула к колыбельке свое невозмутимое лицо. Глаза у нее были удлиненные, миндалевидные, почти кошачьи. Сейчас эти глаза пристально смотрели на девочку.

– Bonjour, messieurs, – проговорила она мелодичным голосом, не отводя взгляда от колыбельки. – La petite хочет спать.

Она склонилась еще ниже и осторожно обхватила ребенка худыми эбеновыми руками. Затем отпрянула, ловко подхватив девочку.

Роберт и Амелия застыли, разинув рты. Ставни были прикрыты, и крошечные пылинки плясали в лучах света, льющихся сквозь щель. Их текучие тени делали силуэт женщины почти прозрачным.

– Магали… – нарушил молчание Роберт.

– Oui, monsieur, Magalie Morguetto.

Она обернулась к нему, держа девочку на руках и касаясь подбородком пухлого детского личика. Голос у нее был нежный, мелодичный, в нем явственно различался французский акцент:

– На каменной дороге танцует принцесса. В праздничном платье танцует принцесса. У нее чудесный гребень из мелких жемчужин. На каменной дороге танцует принцесса.

56

Клиника Алана казалась чужой и бесприютной. В других обстоятельствах, стоило им произнести его имя, их бы мгновенно обслужили; сейчас же это было явной ошибкой. Они упомянули Алана, и все превратилось в телесериал. Нет-нет, вам придется подождать в соседнем зале, на деревянных банкетках, обтянутых кожей, пока дежурный врач вас не вызовет.

Зал ожидания выглядел роскошным, но холодным. Джим заметил темнокожего мужчину: тот стоял, прислонившись к кофейному аппарату. Руки сложены на груди, одна нога согнута в колене, вид невозмутим и беспечен. Джим обратил внимание на безупречный итальянский костюм и черты лица – выраженно африканские, необычные для Пойнт-Спирита. Ему не понравилось, с какой поспешностью незнакомец отвел глаза, заметив, что на него смотрят. Вскоре мужчина ушел.

Элизабет рассматривала незнакомца с неменьшим любопытством, но ничего не сказала. С годами она стала гораздо более сдержанной, тогда как Джиму сохранять спокойствие временам удавалось все сложнее. Он вышел в больничный сад подышать свежим воздухом. Когда же чертов дежурный доктор появится наконец из-за дверей и позволит им увидеть сына?

Вскоре к ним действительно вышел мужчина в белом халате. Лет сорока, с умным взглядом и седыми волосами, но кожа его казалась тонкой и совсем молодой.

– Мистер и миссис Аллен? – спросил он, подойдя к ним.

Элизабет и Джим встали. Жестом врач пригласил их в соседний кабинет. Все его пространство было заполнено брошюрами, книгами по медицине и справочниками по уходу за детьми. Врач уселся за письменный стол и пригласил их занять места в креслах напротив. В его лице Джим уловил дружелюбие и озадаченность. Доктор порылся в какой-то папке, затем закрыл ее и поднял глаза на посетителей.

– Как мальчик? Что случилось?

– Не беспокойтесь, миссис Аллен, с Джимми все в порядке. Позвольте мне коротко рассказать вам о том, что произошло, а потом вы его увидите.

– А с ним точно все в порядке? – уточнил Джим.