Тайна древнего кургана

Несмотря на то что после трудного разговора с мужем Анна Звонарева решила расстаться с Георгием Горецким, телефонное приглашение менеджера антикварного салона в очередной раз встретиться днем в его квартире она неожиданно для себя приняла. Анна после некоторых раздумий захотела проверить, не наговорил ли ее ревнивый супруг на своего удачливого соперника, возможно, никаких текущих проблем с полицией у Гоши не существует. Ведь доказательств своих обвинений Николай Семенович не привел, а его словам с некоторых пор не всегда можно было верить. Звонарев вообще растерял былой авторитет в глазах супруги, все более его презиравшей…

Когда они с Гошей уже пили ароматный кофе, Анна вдруг спросила с лукавой улыбкой:

— А почему ты мне никогда не рассказывал о своей судимости, дорогой?

Горецкий опешил:

— Откуда ты о ней узнала?

— Тоже мне тайна, покрытая мраком. Так все-таки почему?

— Ты не спрашивала, а мне эту тему самому поднимать ни к чему. Да, совершил в студенческие годы ошибку, за которую потом очень дорого заплатил. Но это все в прошлом.

— А по какому вопросу тебя допрашивали в полиции на днях? — продолжила свое дознание Звонарева.

Гоша поглядел на нее недовольно и сухо ответил:

— Как одного из свидетелей по делу об убийстве профессора Свиридова во время попытки ограбления его коттеджа. Они со многими встречались, в том числе и с твоим мужем, я думаю. Информация от него, так ведь?

— Источник не имеет значения, главное — правда это или нет.

— Все, что было, — я теперь тебе рассказал. Не нравится моя биография — скатертью дорога.

Анна вздохнула и сказала томно:

— Что с тобой поделаешь, Гошенька, настоящие мужчины всегда немного авантюристы. Ладно, проехали, давай забудем об этом.

— Давай забудем, — согласился Горецкий.

На самом деле он всерьез опасался, что в любой момент из свидетеля может превратиться в обвиняемого. Разговор с Лонским не выходил из головы, мысли о нем вгоняли в панику, снова оказаться за колючей проволокой Гоше категорически не хотелось.

А в это же время Николай Семенович Звонарев слушал на совещании деканов факультетов и руководителей кафедр выступление ректора, но думал совсем о другом. Он сомневался в уверениях Анны, что совершившая анонимный звонок незнакомка врала, желая по каким-то причинам ее оклеветать. Нет, Горецкий, скорее всего, действительно состоит в любовной связи с его женой. Что же теперь делать? Подать на развод — значит потерять снова свою репутацию, место заведующего, делить с неверной женушкой квартиру и прочее имущество, то есть оказаться в немолодом возрасте у разбитого корыта. Оставаться рогоносцем и занять позицию пресловутого страуса, делать вид, что ему ничего не известно об этом позорном адюльтере? Но на фоне всех размышлений одно обстоятельство было решающим. Николай Семенович не мог не признаться себе в том, что продолжал обожать свою вероломную и лживую жену и не готов был с ней расстаться, что бы ни происходило в их отношениях. Он сам себя презирал за это, стыдился своей зависимости, но ничего поделать не мог. И понимал, что будет терпеть. Но будет ли терпеть Анна? В какой-то момент она сама может завести разговор о разводе, и что тогда? И все же в глубине души Звонарев надеялся, что сумеет удержать жену.

Звонарев с тоской чувствовал, что теряет контроль над собой, что поддается влиянию других людей, что им манипулируют, играют, как марионеткой. Но он уже ничего не мог поделать. Николай Семенович с детства привык к тому, что рядом с ним есть кто-то, способный подсказать нужное решение в любой ситуации, помочь сделать правильный выбор, найти выход из жизненного лабиринта. Сначала это были родители, потом школьные учителя, вузовские преподаватели, первая его жена, а вот теперь — Аня.

С юных лет безволие, неготовность взять ответственность на себя стали огромной проблемой Звонарева, которую он осознавал, но даже не пытался разрешить. А в настоящее время изменить характер казалось Николаю Семеновичу просто невозможным. Оставалось жить пешкой в играх тех, кто садился за шахматную доску и уверенно передвигал по доске безликие и покорные фигуры.

29

Компьютерная томография не выявила у Сошникова каких-либо серьезных последствий полученной травмы. Лечащий врач предписал ему полный покой и внутривенные уколы растворов коллоидов, из симптомов остались небольшая головная боль и легкая тошнота, но в целом Сергей Леонидович уверенно шел на поправку. И в полной тишине отдельной палаты не мог не думать о расследовании, участником которого он стал.