Тайна генерала Багратиона

В первые месяцы 1807 года Поццо ди Борго приехал в Вену с особым поручением российского правительства. Но неудачная для русских война с французами в Восточной Пруссии приостановила его деятельность. При заключении Тильзитского мира Александр Первый уволил корсиканского дворянина в отставку. Таково было пожелание императора французов.

Прошло три года, и Поццо ди Борго, как ни в чем не бывало, вновь объявился в Вене одетым в русский темно-зеленый полковничий мундир с золотыми эполетами и орденом Святого Владимира третьей степени в петлице.

В посольстве Франции вознегодовали. Ведь это – предатель, приговоренный на родине к смертной казни, агент англичан, отдавший им Корсику, а его русский мундир – только маска[8]

…

В гостиной Екатерины Павловны было совсем немного людей, и первым, кто представился князю Петру, стал именно Шарль Андре Поццо ди Борго, с лицом, покрытым вечным средиземноморским загаром, худым, энергичным, освещенным блеском карих глаз. Увидев родной темно-зеленый мундир, Багратион невольно сделал шаг ему навстречу и улыбнулся.

Этот человек встречал Багратиона во времена Итало-швейцарского похода Суворова. Тогда он состоял при штабе великого полководца. Петр же Иванович командовал различными отрядами союзных войск. Штабных людей он видел редко, запоминал их с трудом, но все они знали храброго шефа 7-го Егерского полка по его участию в суворовских военных советах.

Как младший в чине Поццо ди Борго встал при появлении генерала от инфантерии. Княгиня Багратион видя, что супруг не узнает ее гостя, поторопилась произнести его имя по-русски: «Карл Осипович» – и корсиканский дворянин, владея языком далекой северной страны уже довольно хорошо, добавил почти без акцента:

– Счастлив видеть ваше сиятельство снова! Особенно – в Вене, и в – гостиной нашей милой княгини.

– Ваше лицо как будто мне знакомо, – заметил потомок грузинских царей.

– Так точно, ваше сиятельство, – поклонился ему Поццо ди Борго. – Если помните последний поход Суворова.

– Я думал, Вы – итальянец.

– Никак нет, ваше сиятельство. Но ошибаются многие…

Уроженца острова Корсика нередко принимали за кого-то другого, знакомого или ранее встречавшегося человека. Он одновременно походил на разноплеменных обитателей Средиземноморья. Так, в Венеции с ним заговаривали по-итальянски, в Марселе – по-французски, в Барселоне – по-испански, и он мог поддержать беседу. Он жил в Англии, где быстро обучился неподражаемому лондонскому акценту, похожему на разговор с кашей во рту.

Затем судьба забросила его в Россию, ее язык он признал наиболее трудным из всех европейских наречий. Однако русские упорно противостояли Наполеону. В них была некая первобытная сила, давно утраченная австрийцами, итальянцами, голландцами, пруссаками. И Поццо ди Борго, шпион международного класса и заговорщик, бредивший освобождением Корсики от французского ига, согласился работать на царя Александра Первого. Не столько из-за денег, сколько по идейным соображениям. Очень приличные суммы за конфиденциальную информацию ему платили англичане. Русские давали другое – прикрытие в виде мундира своей мощной армии, столь уважаемой в Австрии, Италии и немецких княжествах, связи в аристократической среде Европы.

Будучи впервые отправлен из Санкт-Петербурга в Вену с дипломатическим поручением пять лет назад, корсиканец познакомился с графом Разумовским и тотчас признал его огромный опыт в области разведки. Они поняли друг друга с полуслова, и дело пошло на лад. Присутствие в связке молодой красивой женщины заметно облегчало выполнение весьма деликатных поручений российского правительства.

Фамилия бесстрашного героя антифранцузских войн придавала романтический ореол прелестной Екатерине Павловне. Ее жизнь в Вене протекала на виду у всех, и великосветские сплетники любили поболтать о своеобразных отношениях между князем и княгиней Багратион. Но данная тема не получала глубокого развития. Во-первых, не находилось свидетелей их ссор, скандалов, разногласий, например, по поводу раздела имущества. Во-вторых, не только генерал от инфантерии, но и другие видные военачальники в нынешнее бурное время постоянно совершали длительные боевые походы, и не все жены хотели следовать за ними по разбитым проселочным дорогам в армейском обозе. В-третьих, княгиня Багратион не злоупотребляла силою своих чар, не искала любовных приключений, не меняла кавалеров, как перчатки.

Сейчас в обществе определенно говорили только об одном ее романе – с министром иностранных дел Австрии графом Миттернихом. Но кого бы оставили равнодушным настойчивые ухаживания этого элегантного красавчика, дамского угодника, умника и хитреца?