Тайна гибели линкора «Новороссийск»

Лет четырнадцать назад, когда моя дочь училась во 2-м классе, в сочинении “Как я провела лето” она написала: “Мы с папой были в городе-герое Севастополе, сходили к памятнику морякам, погибшим 29 октября 1955 года, положили много цветов. И папа почему-то очень плакал”. Потом ее учительница дала мне почитать ту тетрадку.

28 октября 1955 года мы вышли в море на артиллерийские стрельбы, ходили на “мерную милю” в районе мыса Феолент, а затем вернулись на траверз Стрелецкой бухты, где проверяли работу дальномеров и локаторов. К вечеру пришли в базу и встали против госпиталя. На корабле объявили стирку и натянули леера для сушки белья. В увольнение я не попал и после 18 часов заступил на вахту вместе со старшиной 2-й статьи Николаем Мельниченко: служил он по четвертому году, а я у него стажировался.

Потом к нам в штурманскую рубку пришел его земляк, наутро он должен был ехать домой в отпуск. Ночью к нам заглянули вернувшиеся с берега старшие матросы: Саша Исаев и Витя Виноградов. Оба они дослуживали четвертый год и потому со знанием дела напутствовали отпускника. Я среди них был молодой бритоголовый “салага” (тогда волосы матросам брили по третьему году службы включительно).

В 23.30 я отправился на бак проводить метеонаблюдение. Часовым у гюйса стоял Толя Чернущенко, мой приятель, бывший курсант военно-морского училища, отчисленный на корабль за какой-то проступок. Нарушая устав, мы обменялись приветствиями, а потом я, загородив его от мостика своей спиной, дал ему сделать несколько затяжек от своей сигареты (через полтора часа мощный взрыв выбросит его с бака далеко в море). Я вернулся в штурманскую рубку, записал данные погоды в журнал, понес метеосводку дежурному по кораблю – командиру нашей штурманской боевой части капитану 3-го ранга Никитенко.

Следующую сводку я должен был принести в 4 часа утра. А пока я мог идти отдыхать в кубрик, но мне не хотелось лезть в духоту, ведь там не было почти никакой вентиляции, и я вернулся в штурманскую рубку. Саша Исаев и Витя Виноградов устроились спать в ходовой рубке, Коля Мельниченко лег на прокладочный стол, под голову подложил метеоприборы, отобранные для проверки в мастерской, а меня положили на диван, стоявший в углу рубки. Время было около часа ночи, и я мгновенно заснул.