Тайна греческого гроба

— Подведем итог. Убийца должен обладать тремя основными характеристиками. Первое: он имел возможность сфабриковать улики против Халкиса и Слоуна. Второе: он написал письма с шантажом. Третье: он находился в доме Нокса, когда печатал второе письмо. Это последнее применимо лишь к слугам, мисс Бретт и Ноксу. Но, как я показал ранее, слуги отпадают из-за первой характеристики. Я также показал, что мисс Бретт отпадает по второй характеристике. Остается только Нокс, и, поскольку он прекрасным образом удовлетворяет всем трем характеристикам, убийцей должен быть именно он.

* * *

Нельзя сказать, чтобы инспектор Ричард Квин грелся в лучах публичного триумфа сына. Когда с неизбежными вопросами, поздравлениями, спорами было покончено, когда самые беспокойные журналисты были удовлетворены — а нужно заметить, что несколько репортеров, уходя, покачивали головами, — и Квины остались одни в священных стенах кабинета инспектора, этот старый джентльмен позволил своим чувствам, которые до тех пор он сурово подавлял, вырваться наружу, и Эллери в полной мере ощутил на себе недовольство отца.

Важно отметить, что и сам Эллери мало походил в этот момент на эдакого молодого самодовольного льва. Напротив, худые его щеки совсем втянулись, усталые глаза лихорадочно блестели. Не чувствуя вкуса, он истреблял одну сигарету за другой и старательно избегал встречаться взглядом с отцом.

Ворчливый старик в выражениях не стеснялся:

— Не будь ты моим сыном, я бы выгнал тебя отсюда взашей. Каких я только не слышал в жизни доводов — нелепых, неудовлетворительных, тяп-ляп сложенных, но это твое представление... — Его даже передернуло. — Эллери, попомни мои слова. У нас будут такие проблемы! На этот раз моя вера в тебя... да ты просто меня подвел, провались оно все! И Сэмпсон — ну, Генри же не простофиля. Когда он выходил из комнаты, я видел, что он чувствует. Ясно как день, ему предстоит самое тяжелое сражение в суде за всю его карьеру. В суде это дело развалится, Эллери. Оно не может не развалиться. Ни доказательств. Ни мотивов. Мотивы, черт побери! Ты ни слова о них не сказал. Почему Нокс убил Гримшоу? Конечно, очень приятно пользоваться этой твоей треклятой логикой и математически или как-то еще вывести, что Нокс — это тот, кто нам нужен, но мотивы! Присяжным нужны мотивы, а не логика! — Он забрызгал себе слюной весь пиджак. — Придется расплачиваться. Нокс за решеткой, и лучшие адвокаты Восточного побережья готовы его защищать. Они накрутят столько дыр в твоем дельце, мой мальчик, что оно будет как швейцарский сыр. Оно будет такое же дырявое, как...

Тут Эллери заволновался. Все время, пока длилась эта выволочка, он сидел терпеливо, даже кивал, словно другого от инспектора и не ждал. Хотя ничего приятного в отцовской ругани не было, однако пережить можно. Но теперь он выпрямился в кресле, и что-то очень похожее на панику промелькнуло в его глазах.

— Дырявое, как что? Что ты имеешь в виду?

— Ха! — Инспектор издал победный клич. — Достал я тебя? Ты думаешь, твой старик идиот? Черта лысого! Может, Генри Сэмпсон чего не понял, но я-то понял, а если ты не видишь, значит, ты еще больший дурак! — Он хлопнул Эллери по коленке. — Послушай меня, Эллери Шерлок Холмс Квин. Ты говоришь, никого из слуг нельзя обвинить в убийстве, поскольку никто из них не бывал в доме Халкиса в то время, когда были сфабрикованы ложные улики.

— Ну и что? — медленно произнес Эллери.

— А то. Все отлично. Здорово. Истинно так. Я с тобой согласен. Однако, мой драгоценный полоумный сын, — с горечью проговорил старый инспектор, — дальше-то ты не пошел. Ты исключил всех слуг из списка возможных убийц, но разве кто-либо из них не мог быть соучастником убийцы, которому в дом Нокса доступа нет? Вот положи-ка этого табачку в свою трубочку и попробуй, как тебе.

Эллери не ответил. Он вздохнул и этим ограничился. Инспектор упал в кресло-вертушку, фыркнув от досады.

— Из всех дурацких упущений... И надо же, чтоб именно ты!.. Ты меня удивляешь, сын. У тебя мозги набекрень от этого дела. Убийца мог нанять кого-то среди слуг, чтобы на машинке Нокса напечатать второе письмо с шантажом, а самому остаться в стороне! Я не говорю, что именно так все и было, но даю голову на отсечение, что адвокаты Нокса обратят на это внимание, и тогда что останется от твоей аргументации, отбрасывающей всех подозреваемых, кроме Нокса? Твоя логика лопнет, как мыльный пузырь.

Выражая смиренное согласие, Эллери кивнул:

— Блестяще, папа, действительно блестяще. Надеюсь, верю, что никто больше сейчас об этом не думает.

— Да, — сварливо забубнил инспектор, — наверное. Генри об этом не подумал, иначе примчался бы прямо сюда и поднял бы крик. Это, конечно, утешение... Слушай, Эл. Ты небось с самого начала знал об этой лазейке, на которую я только что указал. Почему бы тебе не заткнуть ее поскорее, пока не поздно и пока мы с Генри не поплатились за это своей службой?