Подавив внутри гнев и досаду, я решила отложить свою миссию и стала помогать тем смертным. Постепенно жизнь на окраине города начала налаживаться, а местные перестали напоминать ожившие трупы. Кое-где даже залатались дыры на домах — а в какой-то семье впервые за долгое время задумались о поиске жениха для молодой невесты… Так прожила я три месяца — в постоянной заботе о хрупких жизнях несчастных подданных нового императора, да в обустройстве их быта.
Вот только терпение моё не было бесконечным. Помогать смертным — безусловно достойная задача. Но у меня оставалось только девять месяцев на то, чтобы найти себе спутника, с которым я должна познать любовь!
Идти по городам в поисках Того Самого казалось мне глупым: везде были голод и бедность — навряд ли где-то поблизости я найду место лучше, чем здесь. Эта мысль начала зудеть в подкорке, каждый день раздражая и увеличивая моё недовольство текущим положением дел в империи — где я решила проводить свой «счастливый год».
В итоге, злости моей уже не было предела, когда однажды я услышала топот копыт. Богатый экипаж мчался так быстро, что не оставалось сомнений — сидевший внутри, даже если захочет, не успеет рассмотреть той страшной картины, что ждала его за занавеской.
Тогда я встала прямо посреди дороги.
Я желала проучить того глупца, не желавшего видеть бед простого народа!
Извозчик едва не слетел со своего места, когда кони внезапно затормозили и повставали на дыбы, останавливаясь передо мной. А я, не обращая внимания на отборную ругань, рванула к дверце и резко распахнула её!
Скакавших следом за экипажем стражей я не слышала. Как не слышала я и криков простых людей, что просили меня бежать, дабы избежать наказания: ведь на экипаже был герб известного в империи дома…
Однако внутри сидел не вельможа.
И даже не разжиревший от хорошей жизни военачальник.
Внутри сидело нечто, что даже человеком нельзя было назвать.
Молодой человек, сидевший в тени, имел приятные черты лица, белую кожу и тонкую кость… но весь он был какой-то
— Убейте её! Эта девка остановила карету самого императора! — кричит подъехавшей страже извозчик.
А у меня тут же появляется вопрос — кому вообще пришло в голову отправлять экипаж императора вперёд без охраны? Да ещё и по территории, явно небезопасной и полной разбойников?
Смотрю на бездушное тело, которое и телом-то назвать нельзя было… и понимаю, что он вообще не реагирует на происходящее. Он словно не слышит. Пустая недоделанная кукла — вот, что представлял из себя правитель империи.
— А ты вообще разговариваешь? — спрашиваю у него.
Полу-тело не отвечает… а мной завладевает исследовательский интерес.
— Ты смертница? — как-то до странного безразлично спрашивает у меня главный среди стражников, — Зачем под копыта бросаешься?
То есть… он даже не выскажет мне гневных слов за то, что я секунду назад своими собственными глазами смотрела на великое солнце этой империи?..
И не убьёт меня за то, что этими самыми глазами я видела самый странный в мире недуг, поразивший это самое великое солнце?..
— Я странствующая целительница. И я знаю, как помочь ему, — кивнув на тело, произношу первое, что приходит в голову.
Извозчик начинает неистово кричать на меня, а стражники переглядываются.
Кажется, они были личной охраной правителя.
И с тем человеком, что управлял нынче его экипажем, они явно дружбы не водили…
— Возьмите меня с собой и позвольте излечить его, — вновь кивнув в сторону едва ли живого тела, произношу, — если он не оклемается за пару месяцев, убейте меня.
— Да кто ты такая, девка бешенная?! Ты вообще понимаешь, что здесь… — извозчик неожиданно давится своей кровью и падает на землю без чувств с дырой в районе сердца.
— Если и впрямь сможешь вылечить его — проси, чего хочешь, — твердым, но бесконечно усталым голосом произносит главный страж, сбросив капли крови со своего меча; затем поворачивает голову и смотрит вглубь экипажа, — только
Уже через пять минут я ехала верхом — с тем самым воином. А рядом с нами тихонько катился уже никуда не мчавшийся экипаж.
— Чиновники совсем с ума сошли, когда поняли, что состояние правителя не изменилось даже с приходом совершеннолетия — и, возможно, не изменится никогда. С тех пор они творят, что хотят, прикрываясь его именем. Это именно они устроили бойню во всех соседних княжествах, они обложили всех непосильным налогом, они довели народ до голодных смертей. Они сосут соки из всех своих подданных, забыв о совести — и им всё мало, — сухим голосом произносит военный.
— Давно он такой? — спрашиваю, кивнув на экипаж.