Тайна храма

— Это правда, бедуины давно уже променяли кочевую жизнь на оседлую. Времена меняются. Их дети учатся в университетах, занимаются бизнесом и по желанию служат в армии, и последних немало. Это умные, чувственные люди, воспитанные самой природой. Подавляющее большинство живет в поселках, и лишь незначительная их часть ведет привычный кочевой образ жизни.

— Так мы и правда едем к кочевникам? — ужаснулась Эмма. — Я думала, вы подтруниваете надо мной.

— Это самые продвинутые бедуины. Они, в нашей интерпретации, занимаются туристическим бизнесом. Принимают группы на одну-две ночи. Выгодный бизнес. Сейчас туристов нет. Впрочем, все сами увидите, мы подъезжаем.

Автомобиль съехал с асфальтированной дороги и несколько минут трясся почти по бездорожью, уходящему в пустыню.

— Приехали, — весело продекламировал Дорохов, открывая перед женщиной скрипучую дверь автомобиля.

В сумерках перед Эммой предстала стоянка, состоящая из нескольких десятков палаток темного цвета. Вокруг них бродили козы, и лежали верблюды. Навстречу им выскочил высокий улыбающийся мужчина в черном балахоне и белом платке на голове, перехваченным двумя черными кольцами.

Они дружески обнялись с Дороховым, после чего мужчина, не обращая внимания на Эмму, повел гостя к большой, покрытой черными шкурами палатке. Водитель подхватил вещи, жестами показывая Эмме следовать за ним.

В палатке, устланной шкурами и коврами, горел небольшой очаг, тускло освещая помещение. Дорохов и бедуин о чем-то шептались. Терпение женщины было на исходе, но тут Виктор, жестом показывая на собеседника, торжественно произнес:

— Сагиб, глава этого племени приветствует тебя.

Бедуин слегка кивнул головой и направился к выходу из палатки.

— Сагиб хочет показать свои владения, — шепнул Дорохов, следуя за хозяином и увлекая за собой Эмму.

На стоянке насчитывалось три десятка палаток, и дюжина из них предназначалась туристам. В центре палаточного городка стоял большой навес.

— Здесь проходят концерты для туристов и импровизированные свадьбы, — перевел слова Сагиба Виктор.

Отойдя от палаток метров на двадцать, они подошли к небольшому полотняному укрытию. Откинув покрывало, Сагиб с гордостью зажег болтающийся на веревке фонарь.

— Что это? — изумилась Эмма, разглядывая яму с воткнутой в нее старой корзиной и лежащими на ней двумя дощечками.

— Туалет, — признался Дорохов и тут же добавил. — А два мешочка с разных сторон заполнены камнями, это вместо туалетной бумаги или воды, которая у бедуинов всегда в дефиците.

Не обращая внимания на наступившее полуобморочное состояние женщины, Виктор продолжал:

— Когда все камни будут переложены, второй мешок встряхнут, и он станет выполнять функции первого и так далее, пока племя не выйдет к горным породам, которые позволят пополнить или заменить запас камней. Может быть, есть желание взглянуть на бедуинский душ?

Через несколько минут Эмма хохотала вместе с мужчинами. Настоящий бедуинский туалет входил в обязательную экскурсию для новичков. На этой стоянке оказались нормальные туалеты в пластиковых пеналах и сносные душевые.

Вернувшись в палатку, Виктор поделился с Сагибом своими опасениями за безопасность женщины. Прихлебывая только что сваренный кофе, бедуин хитро улыбнулся:

— Если чужой подойдет к стоянке, мы будем об этом знать. Салюки не подведут.

— Это местная порода охотничьих собак, — пояснил Дорохов, обращаясь к Эмме. — Эти твари очень быстрые и зубастые.

Около получаса, наслаждаясь крепким и сладким кофе, гости слушали рассказы Сагиба об истории и быте бедуинов. С особой страстью он критиковал внутреннюю и внешнюю политику израильтян. Сагиб был убежден, что бедуинам надо дать особые права и льготы, так как они хозяева этой земли. Не нравилось ему и желание чиновников влезать во внутренний распорядок жизни бедуинов, и нетерпимость к многоженству.

После ухода Сагиба повисла неловкая пауза. Им предоставили одну палатку на двоих, и это откровенно смущало Эмму. Дорохов, видя растерянность женщины, тихо произнес:

— Я остановился в соседней палатке. Мне кажется, вы устали, и вам надо отдохнуть.

— Не уходите, — спохватилась Эмма, — я бы хотела объяснить последние события, в которые невольно втянула и вас.

Легче всего рассказать о своих неприятностях малознакомому незаинтересованному человеку, будучи уверенным, что ваши пути в будущем не пересекутся. Ко всему прочему русский математик-археолог мог бы пролить свет на теории, приведенные в дневнике Карла Рунге.