Тайна клеенчатой тетрадиПовесть о Николае Клеточникове

— Существуют два представления, на которые мы можем опереться, чтобы найти ответ на этот вопрос. Первое: удовлетворительное хозяйственное устроение народа невозможно без изменения существующих форм государственного правления и экономического строя России, то есть это путь политической борьбы. Второе: такое хозяйственное устроение вполне возможно и при существующих формах правления и экономическом строе. Что касается первого, то на это должно сразу же заметить: путь политической борьбы едва ли практически осуществим в условиях России в обозримое время. Положим! — поспешил он прибавить, заметив, что Щербина зашевелился в своем кресле. — Положим, что на это можно многое возразить. Но, господа, примите в соображение следующее. Чтобы строить расчеты на политику, нужны определенные условия, по меньшей мере брожение в обществе, возбуждение массы. А где оно, брожение общества, где возбужденная масса? Пять лет назад, положим, можно было в какой-то мере рассчитывать на мужика, готового, казалось, на все, чтобы получить землю целиком и без выкупа. И кое-кто из наших с вами общих знакомых такие расчеты строил. А теперь? Мужик понял, что надеяться ему больше не на что и ожидать нечего, нужно обходиться тем, что даровано, и занят делом, по-хозяйски устраивается в новом своем положении, притом, не забывайте, положении худшем, чем было, например, у французского крестьянина, получившего в конце прошлого столетия свою землю даром; тут не до политики! Но дело и не в этом. Даже если и не оспаривать значения политики, остается вопрос: да нужно ли, в нынешних-то условиях России, чтобы решить главнейшую задачу века, задачу устроения хозяйственного быта народа, а с тем, что именно это главнейшая задача, теперь, кажется, согласны все: и радикалы и консерваторы, хотя, кажется, и не все при этом, — сказал Винберг с улыбкой, — сходятся во взглядах на роль народных масс в общественных процессах. Так вот, нужно ли в нынешних условиях прибегать к рискованному и скользкому пути политики, когда не исчерпаны иные возможности, не использованы иные пути? Об этом-то, о других путях, и идет речь в книге Александра Илларионовича «Самоуправление».

Вот оно что! — понял наконец Клеточников смысл этой странной речи, во время которой он несколько раз спрашивал себя с недоумением, какое отношение имеет она к объявленной теме самоуправления? Было понятно теперь и то, что Винберг, высказывая все это, как бы подводил итог каким-то прежним разговорам, которые, очевидно, вели между собой все эти господа, причем, высказываясь, должно быть, в некоторых мыслях утверждался впервые. Клеточников понял, кого имел в виду Винберг, когда сказал, что пять лет назад кто-то из общих знакомых строил расчеты на мужика; без сомнения, он имел в виду Николая Александровича Мордвинова, замешанного в шестьдесят втором году в конспирациях тайного общества «Земля и воля» и не в первый раз в распространении антиправительственных прокламаций — в Саратове, где в то время ой служил управляющим удельной конторой, — но по недостатку улик не привлеченного тогда к дознанию и суду.

И Винберг, будто подслушав мысли Клеточникова, счел необходимым дополнительно пояснить:

— Я намеренно сделал такое длинное вступление, чтобы между нами не оставалось недоразумений. Нам с вами еще не раз придется вместе размышлять обо всем этом, и хотелось бы, чтобы мы понимали друг друга лучше. — Он подумал и прибавил, чуть улыбнувшись: — Тогда мы и в нашей с вами практике будем меньше допускать ошибок. Так вот, «Самоуправление». Главный тезис Александра Илларионовича есть тот, что именно земству должна принадлежать ведущая роль в решении «задачи века», руководство всем хозяйственным переворотом в стране. В самом деле, кто еще в условиях России может оказать крестьянству действительную помощь? На правительство рассчитывать не приходится. Трудно представить, чтобы наша администрация при существующей оторванности государства от народа могла когда-либо проявить понимание требований времени. На общество, в сущности, также надежда невелика. Общество есть нечто неопределенное, помощь с его стороны может быть проявлена скорее идеально, чем практически, в виде сочувствия, выражаемого, например, через печать или книжки, составляемые для народа. Но книжки надо уметь читать, при поголовной неграмотности народа вряд ли они помогут делу, неграмотность же сочувствием не ликвидируешь. А земство по природе вверенных ему задач имеет главным предметом своих попечений именно устройство быта народа. Притом, поскольку в нем участвуют представители всех сельских сословий, в том числе и крестьян, оно в наибольшей степени отвечает своему назначению как народное самоуправление, а это есть рычаг, с помощью которого только и могут быть разрешены общенациональные затруднения. Но вот вопрос: отвечают ли в действительности существующие земские учреждения требованиям, предъявляемым к органам самоуправления?

Винберг на секунду остановился, посмотрел на Корсакова, на Щербину. Они молчали, ожидая, что он дальше скажет. Он продолжал: