Тайна леди Одли

Феба распахнула дверь и вошла в дом, за ней госпожа. Дверь в гостиную была наполовину открыта, и леди Одли услышала грубый смех мистера Маркса, когда переступила порог таверны.

— Я скажу ему, что вы здесь, госпожа, — прошептала Феба. — Он пьян. Вы… вы не обидитесь, госпожа, если он скажет какую-нибудь грубость? Вы знаете, я не хотела, чтобы вы приходили.

— Да, да, — нетерпеливо ответила леди Одли. — Я знаю. Какое мне дело до его грубости? Пусть говорит, что хочет.

Феба Маркс распахнула дверь в гостиную.

Люк сидел у камина, вытянув свои неуклюжие ноги, со стаканом джина в одной руке и кочергой в другой. Он только что засунул ее в кучу черных углей и ворошил их, чтобы они разгорелись, когда его жена появилась на пороге комнаты.

Он выхватил кочергу из-за прутьев решетки и пьяно погрозил ею.

— Наконец-то ты соизволила вернуться домой, — приветствовал он ее. — Я уж думал, ты никогда не вернешься.

Люк говорил грубым пьяным голосом, язык его заплетался. Он был пьян в стельку. Глаза были мутные и водянистые, руки дрожали. Грубый даже в трезвом виде, он был в десять раз ужаснее, когда напивался и ничего не сдерживало его невежественную грубость.

— Я… я почти не задержалась, Люк, — ответила Феба, пытаясь успокоить его. — Я видела госпожу, она была так добра и… она все устроит для нас.

— Ах, она такая добрая, не так ли? — пробормотал Люк Маркс с пьяным смешком. — Спасибо ей большое, только за что? Я знаю цену ее доброты. Вряд ли она была бы так добра, если бы не была обязана.

Владелец, впавший в слезливое и почти бессознательное состояние после третьей бутылки, только глазел в немом удивлении на хозяина и хозяйку. Он сидел у стола. Скорее, он прилепился к нему локтями, чтобы не соскользнуть под стол, и делал безуспешные попытки прикурить трубку от пламени сальной свечи, стоящей перед ним.

— Госпожа обещала все устроить, — повторила Феба, не обратив внимания на слова Люка; она слишком хорошо знала упрямую натуру своего мужа и понимала, что бесполезно пытаться остановить его и побороть его тупое упрямство. — И она пришла сюда, Люк, — добавила она.

Кочерга выпала из его руки и с грохотом упала на золу у камина.

— Госпожа Одли пришла сюда, — повторил он.

— Да, Люк.

Леди Одли появилась на пороге.

— Да, Люк Маркс, — промолвила она. — Я пришла, чтобы заплатить этому человеку, и пусть он идет по своим делам.

Леди Одли произнесла эти слова, как будто выучила предложение наизусть и повторяла его, не сознавая его значения.

Мистер Маркс недовольно зарычал и в нетерпении поставил пустой стакан на стол.

— Вы могли бы отдать деньги Фебе, — огрызнулся он, — чем нести их самой. Тут не нужны прекрасные леди, сующие во все свой нос.

— Но Люк, Люк, — увещевала его Феба, — госпожа так добра к нам!

— Черт побери ее доброту! — закричал мистер Маркс- Нам нужны не ее доброта, а ее деньги. Она не дождется от меня чертовой благодарности. Она это делает, потому что должна, а то бы она…

Бог знает, сколько еще наговорил бы Люк Маркс, если бы госпожа неожиданно не повернулась к нему и неземным блеском своей красоты заставила его умолкнуть. Ее волосы были зачесаны назад, легкие и пушистые, они обрамляли ее лицо словно ослепительный пламень. А в ее глазах горел другой огонь — зеленоватые отблески пламени, — что вспыхивали в мерцающих очах разгневанной сирены.

— Прекратите, — вскричала она. — Я пришла сюда глубокой ночью не для того, чтобы выслушивать ваши оскорбления. Каков ваш долг?

— Девять фунтов.

Леди Одли вынула кошелек — игрушку из слоновой кости, серебра и бирюзы — и вынула из него банкноту и четыре соверена. Она положила деньги на стол.

— Пусть он даст мне расписку, — промолвила она, — прежде чем я уйду.

Понадобилось время, чтобы привести пьяного в чувство для совершения этого простого действа, и только окунув ручку в чернила и засунув ее между неуклюжими пальцами, его заставили наконец понять, что требуется его автограф внизу расписки, написанной Фебой Маркс. Как только высохли чернила, леди Одли взяла документ и повернулась к выходу. Феба последовала за ней.

— Вы не должны идти домой одна, госпожа, — сказала она. — Вы позволите мне пойти с вами?

— Да, да, ты пойдешь со мной.

Женщины стояли у двери в таверну, когда госпожа произнесла эти слова. Феба удивленно уставилась на нее. Она полагала, что леди Одли поспешит вернуться домой, уладив это дело, за которое с такой капризной настойчивостью взялась, но ничего подобного: госпожа стояла, прислонившись к входной двери и бездумно глядя в пространство, и миссис Маркс опять начала опасаться, что госпожа немного не в себе.

Маленькие голландские часы пробили час, пока леди Одли пребывала в нерешительности.

Она встрепенулась, услышав бой часов, и сильно задрожала.

— Кажется, я сейчас упаду в обморок, Феба, — сказала она, — у тебя есть холодная вода?

— Насос в прачечной, госпожа, я сбегаю и принесу вам стакан воды.

— Нет, нет, нет, — закричала госпожа, вцепившись Фебе в руку, — я сама. Мне нужно окунуть всю голову в воду, чтобы не лишиться сознания. В которой комнате спит мистер Одли?