Тайна леди Одли

Она появилась минут через десять и, выразив восторг по поводу возвращения своего хозяина, смиренно ожидала его распоряжений.

– Я послал за вами, только чтобы узнать, был ли здесь кто-нибудь, то есть, обращался ли к вам кто-нибудь за ключом от моих комнат сегодня – какая-нибудь дама?

– Дама? Нет, ваша честь, дамы не было, но приходил кузнец.

– Кузнец!

– Да, которого вы вызывали.

– Я вызывал кузнеца! – воскликнул Роберт. «Я оставил в шкафу бутылку французского бренди, – подумал он, – и миссис Эм, похоже не теряла времени даром».

– Ну да, ваша честь велели ему осмотреть замки, – ответила миссис Мэлони. – Он живет в конце маленькой улочки у моста, – добавила она, довольно толково объяснив ему, где находится дом этого человека.

Роберт приподнял брови в безмолвном удивлении.

– Если вы присядете и соберетесь с мыслями, миссис Эм, – сказал он (Роберт сокращал таким образом ее имя, следуя принципу, что нужно избегать лишних затрат труда), – то, возможно, мы сможем понемногу понимать друг друга. Вы говорите, что здесь был кузнец?

– Да, сэр, так и было.

– Сегодня?

– Совершенно верно, сэр.

Шаг за шагом мистер Одли узнал следующее. Днем в три часа к миссис Мэлони зашел кузнец и попросил ключ от комнат мистера Одли, чтобы он мог проверить замки, которые, по его словам, сломались. Он заявил, что действует по распоряжению самого мистера Одли, о котором ему стало известно из письма, полученного из провинции, где этот господин проводил Рождество. Миссис Мэлони, поверив ему, впустила его в комнаты, где он оставался около получаса.

– Я полагаю, вы были с ним, пока он осматривал замки? – спросил мистер Одли.

– Конечно, сэр, я, если можно так сказать, все время была поблизости, входила и выходила, так как в тот день я мыла лестницу.

– О, так вы все время были поблизости. Если бы вы могли дать мне ясный ответ, миссис Эм, мне бы хотелось узнать, как долго вас не было, пока кузнец был в моих комнатах?

Но миссис Мэлони не могла дать ясного ответа. Может быть, минут десять, хотя вряд ли так долго. Может быть, четверть часа, но она была уверена, что не больше. Ей казалось, что не больше пяти минут, но «эти ступеньки, ваша честь…», и здесь она пускалась в рассуждения о мытье лестниц в целом и ступенек возле комнат Роберта в частности.

Мистер Одли устало вздохнул, печально покоряясь судьбе.

– Ничего страшного, миссис Эм, – успокоил он ее. – У кузнеца было полно времени, чтобы сделать все, что нужно, и, смею сказать, даже в том случае, если бы вы оказались умнее.

Миссис Мэлони уставилась на своего хозяина со смешанным выражением удивления и тревоги.

– Так здесь ему нечего было украсть, ваша честь, только канарейки, герань и…

– Да-да, я все понял. Ну, достаточно миссис Эм. Расскажите мне, где этот человек живет, и я схожу к нему.

– Но вы сначала пообедаете, сэр?

– Прежде всего я схожу к кузнецу.

Он взял шляпу и пошел к двери.

– Его адрес, миссис Эм?

Ирландка направила его на небольшую улицу за церковью Святого Брайда, куда мистер Роберт Одли и обратил свои стопы сквозь грязную слякоть, которую простые лондонцы называют снегом.

Он нашел дом и ухитрился, цепляясь тульей шляпы за притолоку, войти через низкую узкую дверь в маленький магазин. У незастекленного окна горел газовый рожок, в небольшой задней комнате собралась веселая компания, но никто не заметил Роберта и не ответил на его приветствие. Причина этого была вполне очевидна. Компания была настолько погружена в свое веселье, что была совершенно глуха ко всяким призывам из внешнего мира, и только пройдя в глубь маленького, с низким потолком магазинчика и приоткрыв застекленную дверь, что отделяла его от пирующих, Роберту удалось привлечь их внимание.

Глазам Роберта открылось живописное зрелище.

Кузнец, его жена и две-три заглянувшие на огонек особы женского пола тесной кучкой сидели у стола, который украшали две бутылки: не вульгарные бутылки с бесцветным экстрактом из можжевеловых ягод, к которому так пристрастился простой народ, а настоящие портвейн и шерри – жгучий, крепчайший шерри, оставляющий огненный вкус во рту, орехово-коричневый шерри – неестественно коричневый, и старый добрый портвейн, не бледное винцо, слабое и с возрастом потерявшее цвет, но насыщенное, полноценное, животворное вино, сладкое, крепкое и яркое.

Кузнец что-то рассказывал, когда Роберт Одли открыл дверь.

– И с этим, – говорил он, – она и ушла, вся из себя стройная и изящная.

При появлении мистера Одли общество пришло в замешательство, однако было заметно, что кузнец смутился более других. Он так поспешно поставил свой стакан, что расплескал вино, и нервно вытер рот грязной ладонью.

– Вы сегодня заходили в мою квартиру, – спокойно заговорил Роберт. – Простите за беспокойство, леди, – обратился он к дамам. – Вы заходили сегодня в мои комнаты, мистер Уайт, и…

Кузнец перебил его.