Тайна леди Одли

Он напряженно думал, пытаясь найти разгадку этих слов. Он ничего не мог припомнить, не мог представить ничего, что пролило бы свет на их значение. Дата отъезда Элен, судя по письму мистера Мэлдона, была 16 августа 1854 года. Мисс Тонкс заявила, что Люси Грэхем появилась в школе на Кресчент-Вилла между 17 и 18 августа того же года. Между отъездом Элен Толбойс из курорта в Йоркшире и прибытием Люси Грэхем в школу в Бромптоне прошло не более 28 часов. Это, возможно, составляло очень короткое звено в цени косвенных улик, по тем не менее это было звено, и оно точно укладывалось на свое место.

– Имел ли мистер Мэлдон известия от своей дочери после того, как она уехала из Уайлденси? – спросил Роберт.

– Я думаю, что да, – ответила миссис Бакэмб, – но я не видела этого джентльмена с того августа. Я вынуждена была продать его имущество с торгов, так как он, бедняга, задолжал мне плату за пятнадцать месяцев; и только продав жалкие остатки его обстановки, он смог выселиться. Мы расстались хорошими друзьями, несмотря на то, что я послала к нему маклеров, и старый джентльмен уехал в Лондон с ребенком, которому едва исполнилось двенадцать месяцев.

Миссис Бакэмб больше нечего было добавить, а у Роберта больше не было вопросов. Он попросил разрешения взять с собой оба письма, написанные лейтенантом и его дочерью, и положив их в карман, ушел.

Он сразу же вернулся в гостиницу, где попросил расписание поездов. Экспресс до Лондона отправлялся из Уайлденси в четверть второго. Роберт отослал свой чемодан на станцию, заплатил по счету и прогуливался по набережной в ожидании поезда.

«Я проследил истории Люси Грэхем и Элен Толбойс до пункта исчезновения, – думал он. – Следующая моя задача – раскрыть тайну женщины, похороненной на кладбище в Вентноре».

Глава 3. Укрытая в могиле

Вернувшись из Уайлденси, Роберт Одли обнаружил письмо от своей кузины Алисии.

«Папе гораздо лучше, – писала юная леди, – и он очень хочет, чтобы ты приехал в Корт. По какой-то необъяснимой причине мачеха вбила себе в голову, что твое присутствие весьма желательно и замучила меня своими легкомысленными вопросами о твоем местопребывании. Ради бога, приезжай без промедления и успокой их.

Твоя любящая кузина А. О.».

«Итак, госпожа обеспокоена, куда я езжу, – размышлял Роберт Одли, сидя в одиночестве у камина и куря сигару. – Она беспокоится, задает вопросы падчерице в своей очаровательной детской манере с чарующим невинным легкомыслием. Бедное маленькое создание, несчастная маленькая золотоволосая грешница; сражение между нами кажется таким неравным. Почему она не скроется, пока еще есть время? Я честно предупредил ее, открыл свои карты, и действовал достаточно открыто в этом деле, видит бог. Почему она не спасается бегством?»

Он снова и снова задавал себе этот вопрос, набивая свою пенковую трубку и окружая себя голубым облаком дыма, пока не стал казаться каким-то современным чародеем, колдующим в своей лаборатории.

«Почему она не сбежит? Я бы ни за что не навлек позора на этот дом. Я бы только исполнил свой долг по отношению к своему пропавшему другу и храброму великодушному человеку, давшему торжественное обещание недостойной женщине. Видит бог, у меня нет желания наказывать. Бог свидетель, я появился на свет не для того, чтобы мстить за грехи или преследовать виновных. Я хочу только исполнить свой долг. Я сделаю ей еще одно предупреждение, открыто и честно и тогда…».

Его мысли унеслись к этому мрачному будущему, в котором он не видел ни одного светлого луча, осветившего бы тьму неизвестности, что перекрыла ему все пути, кроме одного, и окутала его со всех сторон плотным занавесом, через который надежда была бессильна проникнуть. Его постоянно преследовало видение страданий его дяди, мучила мысль о крушении и горе, которые ему суждено принести в его дом и казавшихся поэтому делом его рук. Но среди всего этого Клара Толбойс властным жестом звала его вперед, к неизвестной могиле своего брага.

«Ехать ли мне в Саутгемптон, – раздумывал он, – и попытаться выяснить, кто был похоронен в Вентноре? Продолжать ли мне расследование, подкупая презренных помощников в том бесчестном заговоре, пока я не выйду на трижды виновного главаря? Нет! Сначала я испробую другие способы узнать правду. Поехать ли мне к тому несчастному старику и обвинить его в соучастии в постыдном обмане, злой шутке, которую сыграли с моим бедным другом? Нет, я не буду мучить запуганного беднягу, как я это делал несколько недель назад. Я отправлюсь прямо к лукавой заговорщице и сорву прекрасную вуаль, под которой она скрывает свое злонравие, и вырву у нее тайну моего друга и навсегда изгоню ее из дома, который ее присутствие оскверняет».