Тайна музея восковых фигур

Когда работа стала подходить к концу, старик уже не ворчал на Рамона. Теперь он разговаривал спокойно, хотя и не всегда понятно:

— Ты не думай, парень, что если кукла будет на тебя похожа, то это уж и все. Как бы хорошо я ее ни смастерил, она куклой и останется: никогда не постареет, не изменит выражения лица и не сгорбится с годами. Другое дело — человек. Он с каждым днем меняется. Сегодня у него на душе радость, завтра горе, или скука, или гнев, или усталость. От всего этого со временем у него появляются морщины, седые волосы… Глядишь — и в старика превратился! Конечно, от старости, как и от смерти, никуда не уйдешь, но выглядеть молодо можно очень долго. Нелегко это, но можно! Надо только беречь свое лицо. Кремы, массаж, румяна — это само собой. Но главное — не наживать новых морщин. А для этого нужно отучить себя корчить гримасы, морщить лоб, плакать и даже смеяться. Да, да, парень, ничто так не уродует лицо, как смех и слезы…

Рамон не совсем хорошо понимал старого итальянца. Что же еще нужно делать? Видит бог, он уже научился стоять неподвижно по часу и больше. А что устает, так это потому, что без привычки. Но это пройдет.

— И еще хорошенько запомни: эта кукла обойдется хозяину недешево. Чуть ли не тысячу долларов. Но без тебя она не стоит и воска, из которого сделана. Главное в ней — это ее сходство с тобой, понимаешь? Сходство!

Это Рамон понимал хорошо. Ведь это и было самое замечательное в его новой работе — уверенность в завтрашнем дне, в том, что эта работа постоянная. Если уволить Рамона, куда же тогда девать куклу? Выбросить?

О нет, не такой человек мистер Губинер, чтобы выбрасывать на ветер тысячу долларов!

— Ну, ну, ты не очень о себе воображай! — охлаждал его пыл старик. — Ты ведь сам по себе стоишь еще меньше, чем кукла. Тебя-то ведь тоже держат из-за нее. Да ты не обижайся! Я это к тому говорю, что тебе куклу надо беречь, как собственный глаз, как себя самого! Ты должен следить за ее одеждой, прической, сдувать с ее лица каждый день пылинки. И не дай бог, разобьется она или, того хуже, расплавится на солнце! Новую куклу хозяин с тебя не закажет, хотя бы уж для того, чтобы тебя наказать за нерадивость. Да и за те же деньги он лучше обновит аттракцион, покажет другое лицо!

Ну об этом можно бы и не говорить! Что же, Рамон глуп, что ли? Разве не понимает и сам, что куклу надо беречь? Подумаешь, какая задача!

Когда кукла была почти готова, ее и Рамона нарядили в совершенно одинаковую одежду. Это были живописные национальные костюмы мексиканских наездников «чаррос»: черные, плотно прилегающие к ногам брюки затягивались посеребренным шнурком в сборку, от бедра до самых щиколоток; короткие замшевые куртки и поля огромных мексиканских сомбреро украшала замысловатая вышивка; большие бутафорские шпоры отличались от настоящих лишь тем, что не звенели.

Старый итальянец придирчиво относился к костюмам. Целый день он заставлял Рамона надевать то один, то другой предмет одежды и совсем замучил портного. Потом он принялся колдовать над проволочным каркасом куклы, стараясь придать ей осанку ее живого двойника. Каждая складка на ее одежде должна была лежать точно так же, как на костюме Рамона. Целый день ушел на подбор кукле усов, тонких и резко очерченных, словно вырезанных из черного блестящего бархата. Стеклянные глаза, темные и большие, а также густые черные брови и длинные ресницы были вставлены давно — в первые дни работы. Наконец настал день, когда старик остался доволен куклой. Тогда он принялся за Рамона: усадил его перед зеркалом и стал учить пользоваться румянами и чуть-чуть подкрашивать губы.

— Никогда не забывай, парень, что ты актер, а не просто швейцар. Ведь это ты должен изображать куклу, а не она тебя. А теперь иди и познакомься поближе со своим двойником. Теперь уже можно.

Рамон несмело подошел к кукле. Откровенно говоря, работа старого мастера его разочаровала. «И это я? — с удивлением думал Рамон. — Эти сонные глаза и какое-то чужое лицо?..»

Он достал из кармана маленькое зеркальце и долго в него смотрел. Ну конечно же, он совсем не такой!

— Ну как? — спросил старик лукаво. — Похож?

— Мм… да, сеньор, похож. Вам, конечно, виднее…

— Не ври, не ври! Похож… Разве ты не думаешь сейчас, что кукла на тебя вовсе не похожа?

— Да, сеньор. Немножко не похожа.

— «Немножко, немножко»! — Против ожидания старик не только не обиделся — в его глазах горели веселые огоньки. — Откуда ты можешь знать, как ты выглядишь со стороны? Смотрел на себя в зеркало? Знаешь ли ты, что когда человек смотрит на себя в зеркало, он всегда имеет одно и го же выражение лица? Ведь он каждый раз смотрит на свое изображение вни-ма-тель-но! То есть его лицо всегда имеет одно и то же выражение: выражение внимания. Эх, парень, человек никогда не видит себя со стороны! Никогда! А если случается, что перед ним неожиданно оказывается зеркало, то он не сразу себя узнает… Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да, сеньор.

Но Рамон не понимал и был очень расстроен. Он боялся, что хозяину кукла тоже не понравится. Что же тогда будет?