Тайна Ночи Свечей

— Не сходится! Мы оба родились далеко за пределами Дэйлиналя. Я прекрасно помню, как твоя мама забирала нас обоих с острова Колдери, когда туда пришел мор. Было чудовищно холодно, повсюду лежали окоченевшие трупы островитян, их уже некому было придать земле. И тишина, гробовая тишина повсюду. Помню, как госпожа Видалис пришла в дом моих родителей и забрала меня с собой, пообещав, что я обязательно проживу долгую, счастливую жизнь, а весь этот ужас забуду, как страшный сон… А потом болезнь все-таки настигла меня, но мы уже поднялись на корабль и готовились к отплытию. От того плавания у меня осталось лишь смутное воспоминание о вопящем свертке на руках у капитана, должно быть, это была ты. Капитан передал младенца матери и выразил сомнение в том, следует ли им забирать с острова больного, это было обо мне, на что она лишь строго рассекла воздух рукой, давая понять, что обсуждений не будет и приказала поднимать паруса. На этом моменте мои воспоминания окончательно обрываются и следующим, что я помню, оказалась теплая рука тети Клары на моем лбу и ее обещание, что все обязательно наладится… — Эйнар запнулся, не договорив, ведь ничего так и не наладилось. Госпожа Видалис так и не вернулась, а Тера выросла, довольствуясь лишь этими зыбкими, обрывочными воспоминаниями, уцелевшими в памяти маленького двуликого лиса, едва не отправившегося за грань вслед за остальными жителями Колдери.

— Все так! И твои воспоминания настоящие, ни один стекольщик, каким бы могущественным он ни был, не смог бы создать такую правдоподобную подделку. Слишком много деталей, ощущений, запахов и боли. А еще, та красивая уверенная женщина с младенцем на руках, и ее глаза — совсем как у меня. Она была такой спокойной, будто смерть не могла коснуться ее руки и увести за собой, как всех остальных, на том проклятом острове. Ну вот зачем ей понадобилось возвращаться обратно, неужели она не могла остаться у тети Клары вместе с нами? — в который раз задалась горьким вопросом Тера. Глаза ее заблестели, как и всегда, когда она вспоминала маму, пользуясь чужим воспоминанием, сохранившим четкий образ, но не тепло ее рук или ощущение нежного взгляда, обращенного к ребенку, которого она так бережно укачивала, забрав из рук капитана безымянного корабля. Запрокинув голову, Тера сморгнула предательские слезы и продолжила разматывать клубок своих умозаключений.

— Единственное, чего не было в твоих воспоминаниях и, что мы знаем лишь со слов тети Клары, это название той местности, откуда нас вывезли на корабле. Хоть Колдери и подходит под описания, как жутким холодом и снегами, так и мором, опустошившим остров, это не объясняет, почему лук воспринимает нас, как дэйлинальцев.

— Но зачем бы ей было врать о таком? Да и подходящего места в Дэйлинале, похожего на то, что я видел, просто нет. Самые северные земли на границе с территорией Холдердагена принадлежат храму северных прядильщиц, поблизости никаких поселений двуликих, только небольшие человеческие деревни, а за ними река и горы. Самое главное — за последние лет сто или даже двести, никаких моров не было ни в Дэйлинали, ни в Холдердагене. И, даже если бы мы родились на землях северных двуликих, это бы все равно не объясняло того, что лук напрочь отказался подчиняться. Скорее всего, есть еще какое-то условие, о котором мы не догадываемся. Возможно, все дело в нашей враждебности по отношению к Корде, — предположил Эйнар, глядя на то, как хмурится Тера, машинально постукивая луком о носок ботинка.

— Мы можем испробовать лук на Ригби, — помолчав еще немного, предложила Тера и тут же прервала свои рассуждения, так как предполагаемый подопытный как раз вернулся в комнату и прекрасно расслышал ее последние слова.

— Зачем нам какой-то невкусный лук, когда я нашел свежую буханку хлеба и отличный кусок мяса с перцем? Не представляю, как Фог мог обойти стороной такое добро. А еще у меня есть леденцы, до них этот обжора тоже не успел добраться, слишком уж надежно я их припрятал, — самодовольно похвастался Ригби, похлопав себя по карману. — От вас добровольного вклада не жду, сразу видно, терпите бедственное положение, но ничего, откормим, особенно тебя, Эйнар, — подбодрил друзей Ригби и раздал большие бутерброды.

Сесть шуттанец предпочел на прежнее место Хэварда, намереваясь воспрепятствовать лису отложить еду в сторону. Увещевания о пользе регулярного питания для выздоравливающего организма возымели эффект и Эйнар сдался, понимая, что старый друг, как и прежде, не отступится, пока не достигнет желаемого.

Спокойствие и тишина, воцарившиеся в комнате, пока бутерброды оказывали свое умиротворяющее воздействие на всю компанию, продолжались недолго. Нервирующие переглядывания Теры и Эйнара, мешали Ригби сосредоточиться на долгожданной еде и порядком раздражали. Вскоре он начал догадываться, что дело совсем не в том, что они давно его не видели и решил выяснить в чем дело.