Тайна Ночи Свечей

Вдоволь отдышавшись, Ригби кое-как привстал на локтях, окинул затуманенным взглядом израненные ноги, перевернулся на живот и со стоном пополз к основанию шпиля, понимая, что подняться без опоры ему уже не удастся. Скользкий, обжигающе горячий шест поддался лишь с шестой попытки. Ригби кое-как выпрямился, прислонился к нему всем телом и поднял голову. Сложное переплетение тонких веревок оплетало шпиль, расходясь во все стороны. Вот оно — сердце защиты храма, протяни руку и коснёшься. Но что толку? Будь у него хоть целый день, отыскать нужные он так и не сумеет, слишком хитры многочисленные петли и узлы. Перерезать их одну за другой — тоже не вариант, помог бы огонь, но его-то с ним как раз и не было.

Промелькнувшее воспоминание о последней спичке, невольно вынудило прищуриться и запрокинуть голову еще выше. Мерцающая сеть веревок освещалась лишь одной огромной масляной лампой, неподвижно зависшей под самым куполом. Она манила своим теплым сиянием, переливалась искристыми стеклянными гранями и всем своим видом демонстрировала гордую неприступность. Дотянуться до нее Ригби не мог…

— Должно быть, гореть заживо будет очень больно… — бесцветным, ровным голосом проговорил шуттанец, решительно стягивая рваную куртку.

Он еще раз внимательно оглядел переплетение веревок, перевел взгляд на огненный шар, набросил куртку на голову, четко понимая, что от нее все равно не будет толка и без промедления выхватил из ножен два последних кинжала. Меткий бросок и лампа летит вниз, ударяется о железную перекладину, раскалывается на куски и со звоном обрушивается на узловатую паутину, удерживающую защитные полотна храма.

Ригби так и не успел броситься на пол или хотя бы поправить сползшую при броске куртку. Молча притаившийся за его спиной ветряной дух, опередил, обратился вихрем, бесцеремонно втянул Ригби, дернулся в сторону, покидая башню, после чего резко вышвырнул отчаянно барахтавшегося пассажира на каменную площадку.

Вслед за очередным удавшимся актом милосердия, последовала быстрая филигранная работа над раздуванием, вырвавшегося на свободу огня. Злой ветер умело направлял языки пламени, расправляясь с их помощью с недоступной его касаниям веревочной сетью. Опадали прожжённые обрывки, расползался причудливый узор и вскоре наземь принялись оседать первые полотна. Шелест тонкой ткани звучал музыкой, как и панические крики прядильщиков, сопровождавшиеся громогласными выкриками стражников, решивших, будто смогут ему помешать. Вдалеке раздался запоздалый топот десятков ног, кордцы спешили подняться по крутой храмовой лестнице, но для этого было уже слишком поздно. Неизбежное падение последнего из защитных полотен, ознаменует их скорое поражение и они прекрасно знали об этом, а не сдавались, лишь из упрямства и жалкой уверенности в былом могуществе столицы, которому совсем скоро собирался наступить конец.

Удовлетворенный результатом поджога, Злой ветер вновь обернулся подобием человека, плавно подлетел к Ригби, присел на корточки и требовательно провел ребром ладони по обращенному в сторону шуттанца запястью.

— Собрание идиотов проходит внизу, здесь — только я, — нахально хмыкнув, пояснил Ригби, прекрасно понимая, чего именно от него хочет дух. — Не думаешь же ты, что я добровольно поделюсь кровь?

Очевидно, о чем-то подобном он и думал, но поостерегся настаивать, оценив как настороженность Ригби, так и устремленный на него прямой, оценивающий взгляд. Гордый смертный не испытывал ужаса и это никак не вязалось с представлением Ловца о нормальной реакции на его требование.

Качнувшись с пяток на носки, дух предпринял новую попытку, изобразив тайное приветствие капитанов берегового братства. Ригби внимательно следил за каждым его жестом и поражался, с какой ловкостью тот проделывает точные пасы, управляя лишь горсткой пыли. Немое послание гласило о желании Ловца принять Ригби в ряды морских разбойников. Ему щедро предлагали принести кровную клятву и занять место у штурвала одного из судов Злого моря.

— Очень жаль, с детства страдаю морской болезнью, — без малейших колебаний солгал шуттанец, наблюдая за тем, как все яростнее закручиваются ветряные плети, составлявшие плащ духа. Тот явно был зол и с огромным трудом сдерживался, но вот он взял себя в руки, наклонил голову к плечу, словно прикидывая что-то, приложил ладонь к сердцу и поклонился, после чего протянул правую кисть ребром, опертым на обращенную к небу ладонь левой руки. Старинный жест мира, братства и вечной дружбы.

— Неужели тебе так нужна моя кровь? Почему бы не забрать силу огня центральной свечи? — серьезно поинтересовался Ригби, слыша, как уже гораздо ближе, чем раньше, раздаются голоса и все нарастающий топот. Совсем скоро прядильщики ввалятся на крышу и прикончат его, а ритуал так и не будет сорван.

Ветряной человек, не меняя позы, медленно кивнул. В любом другом случае Ригби позабавило бы и нелепое предложение Ловца и то, что весь этот фарс разыгрывается прямо под носом у прядильщиков…