Тайна старого особняка

Она слабо улыбается.

Я ставлю стакан воды на прикроватный столик:

– Ты должна пить много жидкости, мама, – именно это она говорит мне всякий раз, когда я заболеваю. – Принести тебе лекарство?

– Фее хоошо. Но ты осень мил, апчхи, – она чихает и продолжает: – Што фы сегоня делали с Элисой?

Сердце начинает стучать быстрее.

– Ничего особенного, – вру я.

Затем приправляю ложь щепоткой правды, чтобы она не догадалась:

– Я скучаю по летнему лагерю.

– Ох, Калос, я наю. Мне так шаль, – она от огорчения вешает свой красный, как у оленя Рудольфа, нос.

Отлично. Теперь мне еще хуже от того, что я причинил ей боль. Лицо горит от стыда, меня подташнивает. Думаю, от собственного вранья мне наконец становится стыдно. Не хватает только носа как у Пиноккио.

Я действительно ненавижу врать маме. И никогда раньше не врал о чем-то настолько значительном. Но я должен помнить, что делаю важное дело. Это единственный способ спасти ее агентство и решить наши денежные проблемы. Как только мы разгадаем тайну, я все расскажу ей. Клянусь, так и будет.

Но даже это молчаливое обещание самому себе не приносит мне облегчения.

– Калос? – Мама чихает. – Тебе луше уйти. Десь веде микообы.

– Тогда… выздоравливай скорее… Ладно, мам?

– Пасибо, милый. Люлю тепя, – говорит она.

И я чувствую себя так ужасно из-за того, что провожу расследование у нее за спиной, что готов немедленно во всем признаться.

«Держи себя в руках», – велю я себе. Ради мамы.

Я выскальзываю из комнаты, чувствуя себя хуже – и более решительным – чем когда-либо.

День третий

Я ПРОСЫПАЮСЬ НЕВЕРОЯТНО взволнованным. Сегодня я буду следить за Пэтти Шноцлетон, куда бы она ни направилась! Я принимаю душ, переодеваюсь и ем как можно быстрее. Потом заглядываю к маме и вижу, что она все еще спит.

Когда я готов идти, то звоню домой Элизе, а потом жду пять минут, пока их мама смотрит, как они переходят улицу. Миссис Томпсон всегда так делает. Мне это кажется забавным – ведь она, наверно, сошла бы сума, узнав, что Элиза и Фрэнк расследуют дело о смертельных угрозах, вместо того чтобы играть по соседству, как она думает.

Наконец-то раздается стук в дверь, и ко мне заглядывают Элиза и Фрэнк.

– Готовы идти? – спрашиваю я, выскальзывая из дома.

– УРА! – кричит Фрэнк и подпрыгивает в воздухе в позе Супермена, который вот-вот исчезнет из поля зрения. – Когда-нибудь я по-настоящему полечу! – объявляет он.

– Фрэнк сегодня в хорошем настроении, – сообщает Элиза. Она косится на меня: – А вот ты нет.

Я похрустываю суставами ладоней:

– Просто нервничаю.

– Из-за чего? Мы стараемся изо всех сил. Никто не вправе требовать от нас большего.

Нашего «изо всех сил» недостаточно – хочется мне сказать ей. На кону стоит так много – мамино благополучие под угрозой.

Конечно, я сам виноват: не сказал Элизе, что будет с моей мамой, если мы потерпим неудачу. Но все же я не могу отделаться от мысли, что подруга понятия не имеет, как много это дело значит для меня.

– Ты очень тихий. Это не похоже на тебя, Карлос.

– Прости. – Я пытаюсь стряхнуть с себя все тревоги. Затем неестественно бодрым голосом произношу: – Поговорим об уликах.

Во время получасовой прогулки мы обсуждаем всех подозреваемых, одного за другим.

ПЭТТИ И МЭДДОК: У них роман, они могут быть сообщниками. Они составили какой-то план на сегодня. Имеют возможность и мотив.

АЙВИ:

Крупно поссорилась со своей мамой и постоянно винит во всем многих других людей (подозрительно, не так ли?). Есть мотив, но нет возможности (так как она живет в Уичите).

ОТТО: Имеет доступ к цветам (третья смертельная угроза?), всегда предлагает нам пойти домой и немного любопытен. Имеет возможность, но его мотив неясен.

СМИТ: По какой-то причине он необычайно несчастен, кажется угрюмым и злым, не отвечает ни на один из наших вопросов и отказывается нам помогать. Имеет возможность, но его мотив неясен.

ГВИНЕВРА ЛЕКАВАЛЬЕ: Возможно, подделала угрожающие послания, чтобы привлечь внимание? Мотив неясен, возможность неясна. Вряд ли она в чем-то виновата, учитывая ее бурную реакцию на вчерашнюю угрозу.

Так что… нам предстоит продолжить расследование. И остается только полдня, чтобы разобраться с этим делом. Если у нас не получится, Элиза вызовет полицию. На всякий случай.

Когда мы наконец добираемся до Ривер Вудс, там все тихо и спокойно. Никого из соседей поблизости нет. Отто не косит газон, а Пэтти не выглядывает из-за жалюзи. Но ее машина припаркована на подъездной дорожке. Я осматриваю ее окна и вижу, как они с Мэддоком ЦЕЛУЮТСЯ. Прямо перед окном! Они хотят, чтобы всех соседей вырвало? Фу!

– Может, нам стоит связаться с Гвиневрой? – спрашивает Элиза.

Я отрицательно мотаю головой:

– У нас нет времени! Мы должны выяснить, что замышляет Пэтти, и остановить ее! А для этого нужно пойти прямо к ней!

– Но, – возражает Элиза, – возможно, нас ждут у Гвиневры. Разумно будет отправиться к ней.