Тайна старого особняка

– Безусловно! – подхватывает Элиза.

– Молоко появляется из вымени, знаете ли! – вставляет ремарку Фрэнк.

– Прежде чем вы уйдете, – говорит Гвиневра, – я должна предупредить вас о… странностях этого дома. Здесь есть комнаты и тайные ходы, которые захлопываются, а открываются, только если разгадать загадку. Будьте осторожны.

– Будем, – пообещала Элиза.

Я знаю, как она обожает загадки. А Фрэнк – потайные ходы и запертые комнаты.

Мы поднимаемся из-за стола и выходим.

Элиза визжит от восторга, когда мы оказываемся в коридоре:

– Я так рада, что мы взялись за это дело! Обожаю тайны, а эта такая интересная!

На мой взгляд, она слишком легкомысленно относится к смертельным угрозам.

– Хорошо, что ты в восторге, но это не книга, – напоминаю я ей. – Здесь все по-настоящему.

Она улыбается.

– С чего же мы начнем? – спрашиваю я.

– С опроса подозреваемых. Мы должны рассмотреть две вещи: мотив и возможность.

Мне бы следовало лучше разбираться в работе детектива. Особенно учитывая, что я наблюдал за тем, как мама ведет дела.

– Мотив и возможность? Что это значит?

– Мотив – у кого есть причина, чтобы совершить преступление? Возможность – кто физически способен совершить преступление? Преступником является тот, кто хочет получить сокровище. Сильно хочет. Это мотив. А возможность означает, что кто-то мог входить сюда и оставлять тут угрозы. Преступник должен иметь сюда доступ, чтобы провернуть это дело.

– Так, значит, мы должны выяснить, кто заинтересован в сокровище и при этом имеет возможность оставлять послания. Верно?

Элиза кивает.

– Давайте поиграем в дом, – внезапно предлагает Фрэнк.

– У нас сейчас нет на это времени, – Элиза берет его за руку. – Позже поиграем.

– Хорошо, – соглашается Фрэнк. – Но только если я буду ламой.

– Ламы не живут в домах, – возражаю я.

– В моем живут! И

единороги тоже!

Я игнорирую его. Меньше всего мне нужно, чтобы он закатил истерику, услышав плохие новости по поводу существования единорогов…

Вдруг в коридоре появляется важного вида господин. У него в руках портфель, и, боже, как от него ужасно пахнет!

Он покрыт примерно пятью слоями одеколона. Запах такой резкий и сильный, будто он искупался в чистящем средстве. Беее.

Я кашляю и закрываю нос рукавом, пытаясь дышать через рубашку.

– МЭДДОК! – шепчу я громко. – Готов поспорить, это адвокат.

– Может быть, нам поговорить с… – Я не даю Элизе возможности закончить и кидаюсь к нему.

– Мистер Мэддок, сэр! – кричу я, и мы втроем бежим в его направлении.

Мэддок – мужчина средних лет с темными, сальными, зачесанными назад волосами. У него малоприятное угловатое лицо с таким острым подбородком, что им можно было бы вырезать ледяную скульптуру.

– Дети, – неприязненно произносит он.

– Если не возражаете, сэр, – обращается к нему Элиза, – мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

– Вообще-то, возражаю. Мне нечего сказать детям. А теперь бегите играть.

– Эй! – возмущаюсь я. – У нас к вам важные вопросы!

– КАКОЙ ТЫ ЗЛОБНЫЙ ТИП! – добавляет Фрэнк.

Мэддок смотрит на часы и вздыхает:

– Как бы мне ни хотелось принять участие в вашей игре, дети, у меня есть важная работа. И нет на это времени.

– Это никакая не игра\ — восклицаю я. – Нас наняли, чтобы расследовать дело Гвиневры Лекавалье.

При этих словах Мэддок поднимает брови в недоумении:

– Неужели? – Адвокат удивленно ухмыляется и прислоняется к стене, как будто стараясь оставаться спокойным. – А чего вы от меня хотите?

– Ответов на наши вопросы. О том, что здесь происходит.

– Тогда, наверное, вам лучше опросить Смита. Дворецкого Гвиневры Лекавалье.

– Да, мы его уже видели, – отвечает Элиза.

– И он тоже злобный тип! – добавляет Фрэнк.

Мэддок усмехается:

– Он живет здесь с миссис Лекавалье. Если в доме и происходит нечто странное, он должен об этом знать. Не я. Поэтому пойдите и найдите его.

– С ним мы поговорим позже, – заверяю я его. – Сначала вы. Итак. Что вам известно о со-кро…

– О, вы только посмотрите на время! – многозначительно говорит Мэддок. – Послушайте, дети. Сначала это было забавно, но меня больше не интересуют ваши шалости. Меня ждут очень важные дела. Обычно я не прихожу к клиентам на дом, знаете ли. До свидания.

Он поправляет галстук и сбегает вниз по лестнице.

Я прищуриваюсь ему вслед:

– Ведет себя подозрительно?

– Кто знает? – отвечает Элиза. – Похоже, ему на самом деле нужно было очень срочно уйти.

– Мы можем проследить за ним и выяснить, что он задумал…

– ДА! ЗА НИМ! – визжит Фрэнк.

– Или, – продолжаю я, – мы можем расспросить Смита. Он выглядит очень сердитым.

– Верно, – соглашается Элиза. – Мэддок прав в одном: Смит действительно имеет полную свободу действий в этом доме. Хотя… Интересно, какие это у Мэддока «важные дела»? Зачем он здесь? Почему пришел в дом, вместо того чтобы встретиться с клиенткой в офисе? Может быть, ему нужен доступ к особняку, чтобы оставить новые угрожающие послания…

Хм, об этом я не подумал. Рядом с Элизой я чувствую себя бесполезным. Но нужно стряхнуть с себя это чувство неполноценности. Маме оно никак не поможет.

– Так что теперь? – спрашиваю я Элизу.