Тайна царя-отрока Петра II

Мужественно, с какой-то отчаянной решимостью даже встретила весть о ссылке юная княгиня Долгорукая. Ни слёз, ни жалоб – на лице подбадривающая улыбка. Ради мужа бросалась она в пучину бедствий, теряя богатство, родных, Москву. Если и грустно ей было, то лишь оттого, что братья и сёстры не пришли проводить. Но она и это прощала – ведь рядом Черкасские, а ему, вице-канцлеру, нет ничего страшнее великосветских сплетен.

Дорогой её братец всё же прислал сестре любезное письмо и деньги. Целую тысячу рублей. Но Наталья рассудила, что ни к чему ей столь большие деньги, и вернула половину назад. Почему она это сделала? По неопытности? Из гордости? От лёгкого шереметевского сердца.

…11 апреля 1730 года отправились Долгорукие в ссылку.

(Эти-то числа, цифры и стали основой авторской версии всей этой истории. Тайна закрыта здесь: 5 марта Анна узнала о вине отца и сына Долгоруких, а при мстительном её нраве она бы тут же подписала указ о ссылке. Но была загвоздка – Екатерина. Анна выжидала. И потому указ Долгорукие получили 8 апреля, а через три дня были отправлены в ссылку.)

Поверженная невеста

Екатерину в те дни было не узнать – и раньше горделива сверх меры, умна, спесива, била по щекам служанок, за собой всегда оставляла последнее слово, любовалась собой в зеркальце (как тут не вспомнить сказку Пушкина?) – ничего не стоило ей разбить зеркальце. А тут…

Три дня провалявшись в постели, шатаясь, поднялась – и услыхала про указ «злыдарихи» о высылке их из Москвы. О выкидыше никто не знал, кроме Палашки, а той пригрозила: ежели скажешь кому – тебе не жить.

После всего, что имела, после царского обручения – лишиться всего?! Ни денег в меру, ни власти, ни любви, ни младенца-наследника?! Да ещё ехать куда-то? Да ещё в три дня собраться?

А ведь как была счастлива! Мила, кокетлива, любезна, обучилась европейским манерам, будучи с отцом-посланником в Европе! Её портреты писали лучшие художники. У француза Буше она с розой в руке – и как хороша! Характер тоже виден: благоухает красная роза, однако видны и шипы, – с Катериной никому не станет скучно, уколы мелкие, булавки да шпильки, – и шипы, известные русским и европейским дамам… Разве не сказывали ей комплименты – не только кавалеры, но и супруги посланников. Та же леди Рондо…

Пусть с запозданием, но мы приведём здесь не пересказ, а подлинные записки леди Рондо о первом её впечатлении:

«Некоторое время тому назад я познакомилась с юной дамой… её сердце преисполнено нежной страстью… Кротость, доброта, благоразумие и учтивость этой восемнадцатилетней особы заключены в хорошенькую оболочку. Она – сестра фаворита, князя Долгорукого. Предмет её любви – брат австрийского посла; всё уже оговорено, и они ждут только каких-то бумаг, необходимых в его стране, чтобы стать, я надеюсь, счастливыми. Кажется, она очень рада, что в замужестве будет жить за пределами своей страны; она оказывает всевозможные любезности иностранцам, очень любит жениха, а тот – её».

А вот другое письмо, более подробное, касается оно помолвки её с императором:

«Со времени моего последнего письма здесь произошли удивительные перемены. Юный монарх (как предполагают, по наущению своего фаворита) объявил о своём решении жениться на хорошенькой княжне Долгорукой, о которой я упоминала в том письме. Какое жестокое разочарование для двоих людей, сердца которых были всецело отданы друг другу! Два дня тому назад состоялась церемония публичного объявления об этом, или, как русские его называют, «сговор». За день до этого княжну привезли в дом одного вельможи близ дворца, где она должна оставаться до свадьбы. Все люди света были приглашены, и общество расположилось на скамьях в большом зале: государственные сановники и русская знать по одну сторону, иностранные министры и знатные иностранцы – по другую. В дальнем конце зала был балдахин и под ним два кресла; перед креслами – алтарь, на котором лежала Библия. По обе стороны алтаря расположилось многочисленное духовенство. Когда все разместились, император вошёл в зал и несколько минут говорил с некоторыми из присутствовавших. Княжну привезли в одной из его карет из дома.

Как хорошо владела собой Долгорукая! Она и кротка, и добра, она актриса! Сердце лежит к Миллюзимо, но стать императрицей – это ли не мечта?