Тайна виконта

Джереми пошел к ней, но потом передумал и сменил курс, направившись к камину. Шарлотта поблагодарила Хадсона, подождала, пока он уйдет, и сломала печать. Сердце тревожно забилось. Послание оказалось от лорда Гордона. Он хотел повидаться с Луизой и, если это возможно, встретиться с ними на следующий день. Лаконичное письмо. В нем было указано только время и место. Шарлотта встревожилась. Поделился ли лорд Гордон проблемой с лордом Мэллори? Они вдвоем куда-то собирались, когда она пришла. Потом они вполне могли обсудить ее визит, что было, безусловно, неприятно.

Она сложила письмо и положила в карман юбки, надеясь, что Джереми не обратит внимания. Надежда оказалась тщетной. Увидев устремленные на нее внимательные глаза, она поняла, что должна дать какое-то объяснение.

– Это всего лишь письмо от Амелии, – сказала она. Ладони сразу вспотели – она не привыкла лгать. В животе все сжалось. Шарлотта назвала имя подруги, а не сестры, опасаясь, что какое-нибудь дело может завести Джереми в дом ее родителей. Раз уж Луиза стремилась сохранить свою проблему в тайне и доверила ее только ей, Шарлотта не могла обмануть ее доверие.

– Она хочет с тобой увидеться? – Его глаза казались пронзительными. Шарлотта решила, что он видит ее насквозь. Или у нее просто разыгралось воображение, подстегнутое чувством вины?

– Да. Она хочет встретиться со мной завтра после обеда. – Она знала, что прогулка намечена на утро. Даже при минимальном везении она успеет вернуться домой до полудня, возьмет экипаж, заберет Луизу из родительского дома, и они доберутся в назначенное лордом Гордоном место до назначенного им же времени. Она снова почувствовала сердцебиение и отвела глаза.

– Здесь, в Лондоне, Шарлотта?

В его голосе было нечто, указавшее на быструю смену настроения. Он сомневается, что она собирается на встречу с Амелией? Но другого повода у нее все равно нет. Она не может сказать, что записка от сестры. Ведь муж вполне может захотеть поехать на встречу вместе с ней. Но почему ему не понравился ее ответ? Ведь он отлично знает, что Амелия – ее лучшая подруга.

– Да, разумеется. – Она заставила себя улыбнуться, но челюсть дрожала, так что попытка вряд ли оказалась удачной. – Она хочет увидеться со мной еще раз перед отъездом в загородное имение.

Несколько мгновений она молча смотрела на мужа. Его глаза потемнели, лицо стало непроницаемым. Он повернулся к камину, взял кочергу и принялся ворошить угли. Вверх взлетели искры, словно ощутили грядущую конфронтацию, и предпочли со всей поспешностью улететь. Положив кочергу, он снова повернулся к жене и сказал с убийственным спокойствием – такого голоса она прежде не слышала:

– Если таково твое желание, Шарлотта, конечно, делай то, что тебе нравится.

Глава 16

Диринг взглянул в старинное зеркало и поправил галстук. В окно спальни ярко светило солнце. Он обещал утреннюю прогулку и изрядно гордился собой, придумав идеальное времяпрепровождение, которое должно было понравиться Шарлотте. Но теперь ничто не могло скрыть тот факт, что она ему солгала, причем открыто и дерзко.

Еще накануне вечером он начал размышлять, не ошибся ли. Возможно, Амелия, герцогиня Скарсдейл, действительно в Лондоне. Но только логика выступала против такого неубедительного оправдания. Нет, он совершенно точно знал, что герцог и герцогиня уже уехали из города, и эту информацию достаточно легко получить. Ее никто и не думал скрывать.

А еще было побледневшее лицо Шарлотты и ее скованный ответ – после того, как письмо было получено и прочитано. Она моментально изменилась, превратившись из смелой, даже дерзкой розы в чахлую фиалку, и Диринг был уверен, что именно содержание письма тому причиной.

Но почему? И кто написал письмо?

У него пропало всякое желание ехать в Британский музей. Однако он намеревался получить ответ. Он должен узнать причину странных отлучек жены и содержание полученного ею письма. Поэтому он спустился в вестибюль и стал ждать, когда лакей приготовит экипаж.

– Я здесь, – проговорила Шарлотта, появившаяся в вестибюле со стороны музыкального салона, и Диринг обернулся на ее голос.

– Я тоже. Поехали? – Диринг всегда проявлял нетерпение и настойчивость, когда чего-то не понимал, а в этот раз он не понимал ничего. Они быстро спустились по лестнице к экипажу, он помог жене устроиться на сиденье, сам сел напротив, намереваясь получить ответы на все свои вопросы, причем ответы прямые, а не уклончивые. Только он не учел тонкого аромата ее духов, мешавшего думать, и ее нежной красоты в ореоле утреннего солнца.

– Не могу дождаться, когда увижу выставку, – сказала Шарлотта. – Как ты узнал, что она уже открылась?

Как и накануне, ночью, в ее голосе не было искренности. Он услышал нотки натянутого оживления и неудачной попытки убедить, что все нормально.