Тайная победа

Саймон увидел, как Милбанк что-то сказал ей, и улыбка Джессики стала шире. Он глянул вниз, где толстая рука графа лежала на ее тонкой талии. Совершенно неожиданно для себя Саймон вдруг понял, что ревнует жену даже к этому смахивающему на трухлявый гриб старику.

Весь вечер он только и делал, что отгонял от Джессики всяких юнцов и пожилых сластолюбцев, которые жаждали потанцевать с красивой юной графиней. Она, как в сказке, в одно мгновение превратилась из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Саймон уже был не рад, что показал миру то, что скрывала Джессика под старыми платьями и некрасивой прической.

– Она прекрасно держится, как ты думаешь? – спросил его подошедший Джеймс, подавая бокал бренди.

– Если Милбанк еще на дюйм опустит руку, то мне придется с ним поговорить по-мужски.

Холлингсворт улыбнулся, а потом посерьезнел и, обведя взглядом зал, спросил:

– Она уже здесь?

– Нет.

– Может, и не появится.

Саймон покачал головой и сказал:

– Такого не может быть. Когда это Розалинд пропускала возможность поставить на уши все общество?

Холлингсворт скептически скривился.

– Ты чувствуешь, какое тут царит нетерпение? – спросил он. – Все только и смотрят на вас с Джессикой и ждут, что вы будете делать, когда столкнетесь с Розалинд.

Саймон глянул на жену и сказал:

– Я этого не заметил. Был очень занят тем, что защищал Джессику от назойливых поклонников. Вон, смотри, как этот толстяк к ней прижимается.

Холлингсворт опять рассмеялся.

– Я не думал, что ты такой ревнивец. Но не волнуйся, танец заканчивается, и сейчас Милбанк приведет твое сокровище. Смотри, он так устал, что едва плетется.

– Клянусь, Норткот, – еле дыша, произнес граф, когда оказался рядом, – я не встречал партнерши лучше, чем ваша супруга. Она ни разу не наступила мне на ноги.

Саймон обнял Джессику за талию и привлек к себе.

– Моей жене следует у нее поучиться, – продолжил Милбанк, доставая платок и вытирая со лба пот. – Она всегда жалуется, что я не попадаю в ритм, но с леди Норткот у меня не было никаких проблем. И это доказывает, что я как раз слышу музыку, а вот леди Милбанк – нет.

Скоро к ним подошла Мелинда, потом маркиз Бедфорд с его очаровательной невестой, мисс Линкуэст. Бедфорд дружил с Саймоном с детства и искренне хотел поздравить его с женитьбой.

Прошло совсем немного времени, и вокруг них опять образовалась толпа. Все хотели поближе взглянуть на пару, о которой ходило так много слухов, пожелать им счастья. Саймон глянул на Джессику, увидел, как та побледнела, и понял, что пора ее уводить. Он сжал ее руку и, когда Джессика посмотрела на него, по ее испуганному взгляду понял, что чуть было не опоздал.

– Прошу нас извинить, – сказал он громко, чтобы все вокруг его услышали, – но мы с супругой хотели бы еще потанцевать.

Он обнял Джессику за талию и решительно зашагал в центр зала, не оглядываясь.

– Я опять зазевался? – спросил Саймон, кладя руку ей на талию.

Ему нравилось танцевать с женой. Нравилось обнимать ее и читать в глазах те чувства, которые она пыталась скрыть. Когда Джессика находилась так близко, как сейчас, ему больше ничего не было нужно. И это его пугало.

– Немного, – ответила Джессика. – Я не знала, что у тебя так много друзей, которые рады твоему возвращению. Они, наверное, скучали по тебе, когда ты уехал в Индию.

– Не особо, – отмахнулся от ее комплимента Саймон.

– Люди вокруг говорят, что тогда тебя уважали и любили в обществе.

Саймон удивленно поднял брови и спросил ее:

– А что еще ты читаешь по губам? Есть что-нибудь интересное? Новые сплетни?

– Этого полно, – с улыбкой сказала она. – Но в основном общество занимается тем, что обсуждает нас с тобой.

– И что гости говорят о тебе?

Она смущенно опустила глаза, и Саймон увидел, как ее щеки порозовели. Раньше он не встречал женщин, которые бы так очаровательно краснели.

– Ну, в основном они обсуждают, откуда у меня такое красивое платье. Похоже, проверку на хороший вкус я прошла. Но мне кажется, их изумляет не столько новый наряд, сколько то, как сильно я изменилась. Раньше меня видели совсем в другом образе.

– Нет, Джесс. Их изумляет твоя красота и то, что раньше никто ее не замечал. С тобой никто не может сравниться.

Щеки Джессики стали еще ярче, и Саймон улыбнулся.

– Но я все-таки не буду рассказывать то, что на балу говорят о тебе, мой супруг, – справившись со смущением, довольно игривым тоном продолжила она. – Я боюсь, ты и так уже лопаешься от гордости, что бал удался, и не хочу, чтобы это чувство совсем тебя разорвало.

Саймон откинул назад голову и рассмеялся.

– Надо же, какой дерзкой ты стала!

– Прошу прощения, дорогой муж, но я всегда была воплощением скромности. Дерзкой меня никак не назовешь.

– Хорошо, мое самое дерзкое воплощение скромности, что еще люди говорят о нас? Мне интересно знать.

– Ну ладно, если ты так настаиваешь. Итак, леди Эндовер заявила, что ты всегда был очень серьезным, даже в детстве, и она никогда раньше не видела, чтобы ты так много улыбался, как сегодня.

– Неужели? – усмехнулся Саймон.