Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Сведения, получаемые от секретного сотрудника, оформлялись в агентурную записку, которая первоначально представляла собой сводку информации от сотрудников, работающих по одному объекту. Но раскрытие агентуры Меньщиковым, Бакаем и др. привело к созданию в 1910 г. в составе Особого отдела «сверхсекретного» агентурного отдела. Это повысило засекречивание агентуры и изменило порядок ее отчетности. Агент писал свое донесение от третьего лица, с указанием на самого себя как на участника революционных событий, и подписывал его псевдонимом. Для обезличивания агентурной записки, она перепечатывалась на машинке, и в таком виде с ней знакомились другие должностные лица.

ДП уделял большое внимание конспирации, но не у всех охранников были одинаковые взгляды на конспирацию агентуры. Зубатов, поучая своих коллег, говорил: «Вы, господа, должны смотреть на сотрудника, как на любимую женщину, с которой вы находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный шаг, и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с вами честно и самоотверженно». Но в вопросах конспирации Зубатов зашел так далеко, что Ратаев сделал ему внушение. В одном из писем к Зубатову он писал: «конспирация вещь прекрасная и необходимая, но ведь и самыми хорошими вещами злоупотреблять не следует. Есть пределы, за которыми конспирация становится несерьезна, а просто комична»[143].

Развивая свою мысль, Ратаев определил место агентуры в системе розыска, указывая, что агентура «не цель, а средство». В противном случае это спорт и притом дорогостоящий[144]

.

На каждого сотрудника заводилась особая тетрадь – личное дело агента, куда заносились все поступающие от него сведения. В конце тетради находился алфавитный указатель лиц, проходящих по донесениям агента, и по этим лицам делались установки.

С. В. Зубатов

Все сведения о лице, заинтересовавшем охранку, сосредотачивались в одном месте, а сведения о членах одной организации нанизывались на отдельный регистр, на котором давались все поисковые данные. Так формировался банк данных.

Задачей заведующего агентурой была постоянная забота о личности агента. Заведующие агентурой должны были исключить формальное отношение с сотрудником, учитывать, что роль сотрудника была обыкновенно очень тяжела, что «свидания» часто были в жизни сотрудника единственными моментами, когда он мог отвести душу и не чувствовать угрызения совести за свое предательство, и что только при соблюдении этого условия можно было рассчитывать на приобретение преданных людей.

Наставляя своих подчиненных, Зубатов говорил, что «в работе сотрудника, как бы он ни был вам предан и как бы он честно ни работал, всегда рано или поздно наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Отпустите его. Расставайтесь с ним.

Выведите его осторожно из революционного круга, устройте его на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по-хорошему.

Помните, что, перестав работать в революционной среде, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но вы приобретаете в обществе друга для правительства, полезного человека для государства»[145]

.

Зубатов хорошо понимал, что невнимание к агенту может привести его к предательству, двурушничеству или террору против своего «хозяина». Так, попавшись на шантаже, П. Руденко решил отомстить начальнику Киевского охранного отделения А. И. Спиридовичу. Первая попытка не вызвала у Спиридовича достаточного внимания, и он отпустил Руденко. Во второй раз агент встретил начальника охранки на Бульварно-Кудринской, почти рядом с отделением, и на глазах жены Спиридовича разрядил в него свой пистолет.

Подобные случаи были отнюдь не исключением, что хорошо помнил Зубатов и стремился всячески поддержать своих агентов.

Находясь в отставке, Зубатов в 1907 г. ходатайствовал перед ДП о предоставлении Серебряковой единовременного пособия в 10 тыс. руб. В представлении на Серебрякову Зубатов писал, что она «являлась не только глубоко преданным агентурным источником, но и компетентным советчиком, а иногда и опытным учителем в охранном деле».