Тайник Русского Севера

От чего у нас начался белый вольный свет?От чего у нас солнце красное?От чего у нас млад-светел месяц?От чего у нас звезды частые?От чего у нас ночи темные?От чего у нас зори утрени?

От чего у нас ветры буйные?От чего у нас дробен дождик?От чего у нас ум-разум?От чего наши помыслы?От чего у нас мир-народ?От чего у нас кости крепкие?

От чего телеса наши?От чего кровь-руда наша?От чего у нас на земле цари пошли?От чего зачались князья-бояры?От чего крестьяне православные?

Этим перечень вовсе не исчерпывается. В одном из вариантов «духовного стиха», записанного Н. Е. Ончуковым на Печоре, следуют еще и такие вопросы:

От цего разлилися да моря синия?От цего-де пошли да много множество?А потом по морям да как по синим,Расходились по морям да как морские звери?Во морях появились как больши киты?На китах да земля была основана.

И пошло тут-де время, прокатилося,Узнавать стал народ да от чего-чего…

Вслед за бытийно-генетическим блоком проблем следует дюжина (а то и поболее), так сказать, субординационных загадок. Их смысл: кто на белом свете самый главный среди себе подобных. Кто царь царей? Кто царь зверей? Птиц? Рыб? Трав? Деревьев? Камней? Озер? Рек? Городов? И т. д. Древнейшие арийские и доарийские представления невообразимо далеких — и в сущности гиперборейских — времен, когда прапредки современных народов и этносов имели общую культуру, идеологию, религиозные верования и даже язык, прослеживаются в Голубиной книге повсюду и подчас в самых неожиданных местах. Вернемся еще раз к блоку космогонических вопросов. Порядок здесь такой: за Солнцем и Месяцем обычно следуют зори (правда, иногда появляется еще и Луна, что также свидетельствует о глубокой архаике, ибо, согласно донаучным представлениям, Луна и Месяц считались разными светилами так же, как зимнее, весеннее и летнее Солнце):

От чего зачалася заря утрення?От чего зачалася и вечерняя?

В тексте, записанном еще Киршей Даниловым, зори даже предшествуют звездам. В любом случае зори — равноправные члены сплоченной семьи дневных и ночных светил. Случайна ли это? Безусловно, нет! Почетное место и основополагающее значение зари досталось Голубиной книге от той эпохи, когда слабо дифференцированные индоевропейские племена обитали еще на Крайнем Севере (оттуда они мигрировали на Юг из-за резкого похолодания) и полярные зори являлись носителями жизненно важного смысла, знаменующего рождение солнечного света, В Ригведе Богиня утренней зари Ушас — одна из главнейших в ведийском пантеоне. Ей посвящено множество самых поэтических и вдохновенных гимнов. Поэтому вовсе не удивительно, что мифологема «утреней зари» перекочевала в свое время в протограф древнерусского текста и прочно в нем закрепилась, заняв столь высокое место в «небесной иерархии» Голубиной книги.

Другой не менее характерный пример: одним из таинственных персонажей русской Книги Книг выступает Индрик-зверь. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы уловить его несомненную связь с ведийским и индуистским Божеством — Индрой, от имени которого, в конечном счете, идут названия и страны — Индии, и священной реки — Инда, и народа — индийцев, и религии — индуизма. Как было проиллюстрировано выше, на Русском Севере до сих пор сохранилось немало топонимов и гидронимов с древнейшим общеиндоевропейским корнем «инд». Между прочим, в одном из текстов Голубиной книги загадочный Индрик-зверь именуется просто Индра. Вот только почему зверь? Вполне допустимо следующее объяснение. В эпоху нерасчлененной древнеарийской этнокультурной общности Индре как верховному Богу индоевропейцев подчинялись все «царства», включая животное. После распада индоевропейской праобщности и ухода ариев с Севера в памяти русских сохранилась одна из много численных «номинаций» Индры — Царь зверей, «всем зверям мати». Кроме того, на него, вне всякого сомнения, распространялись и многие тотемные признаки. При распаде этнической целостности, обособлении языков, культур и обычаев для самостоятельных народов, оказавшихся в новой культовой и мифологической среде, представления соседних и тем более мигрировавших народов деформировались, превращались в fata morgana, обрастали неправдоподобной атрибутикой, отождествлялись с тотемными (как правило, звериными) клише.