Тайное становится явным

— Вы правы, коллега, — мужчина помолчал. Люди в лодке практически не слушали, что он говорил — мычали, вертелись, пучили глаза. Они уже наполовину плавали в воде! — А ну, ША! — рявкнул человек в маске, и пленники заткнулись, уставились во все глаза. — Спасибо, — усмехнулся мужчина. — Считайте меня Хароном, перевозящим людские души из мира живых в мир мертвых. Хотя, впрочем, — он махнул рукой, — сами доплывете.

Он отпихнул от себя медленно тонущую лодку, та закачалась на волнах, неторопливо удаляясь от берега.

— Экспертиза установит, из какого оружия были получены ваши ранения, — сказал мужчина. — Так что заранее поздравляем. Вот это аптечка, — он нагнулся и похлопал по пухлому рундучку. — Она останется на берегу. Тут имеется все, чтобы до приезда «Скорой помощи» обработать ваши раны. Поспешите, господа. Вы должны помочь друг другу освободиться, догрести без весел до берега — причем желательно это сделать до того, как лодка утонет. И еще хочу предупредить — на этом озере довольно причудливые подводные течения, и любой плавучий предмет, оказывающийся в воде, имеет привычку заплывать на середину озера. Действуем, действуем, господа, не хлопаем глазами…

Никита стащил с себя маску и вытер ей взмокшее лицо.

— Фу, устал, как альпинист на вершине Кавказа… Еще этот рюкзак к земле тянет…

— А я, значит, полна бодрости и сил… — Ксюша сделала то же самое, пропотевшие волосы свалились с плеч, она улыбалась, но так вымученно, что в этот момент ей бы больше подошла скорбная маска.

Он обнял ее, поцеловал в лоснящийся лоб.

— А ты сядь, отдохни, минутка есть… — и оба, как по команде, повернули головы к озеру. Лодка, основательно просевшая, отдалялась от берега. В ней царила возня — о взаимовыручке речь не шла, каждый выпутывался сам.

— И почему мне их не жалко? — задумчиво вымолвила девушка.

— А потому, что они воры, убийцы и садисты, — чеканно вымолвил Никита. — На фоне этих гангстеров майор Огульнов — неловкий дилетант и двоечник.

Последующие минуты Никита был занят ответственным делом. Смачивал в бензине тряпки, всовывал их в топливные баки припаркованных у озера джипов и с удовольствием поджигал. Серебристый «Хаммер» горел особенно охотно — жадно, с клубами черного прогорклого дыма. А когда разгорелись три жарких пламени, он схватил за локоть Ксюшу и, что-то напевая под нос, потащил ее подальше.

— Мы с тобой как барды, — восхитилась девушка. — Песенки поем у костра…

— Пошли, — он повлек ее за собой по дороге. — Пока до машины доберемся, минут десять пройдет. А скоро тут будет жарко не только в плане температур…

Они пробежали метров сто, как за спиной разразилась стрельба! Ксюша ахнула, споткнулась, он подхватил ее обеими руками, перепуганно гаркнул в лицо:

— Ты что?!

— Споткнулась я…

— Вот черт… — он чуть сознание не потерял от страха за нее.

Что происходило? Егеря всполошились? Их база в трех километрах, вроде не должны… А за спиной продолжало грохотать! Пули выли над головами. Вот так сюрприз! Прокололись! Не раздумывая, он схватил растерявшуюся девушку за руку и поволок к озеру. Толкнул и съехал вслед за ней с двухметрового обрыва. Они бежали по щиколотки в воде, запинаясь о пласты промерзшей глины, прыгая через корни, выползающие из обрыва.

— Никитушка, что это было? — задыхалась девушка.

— Не знаю, Ксюша, не знаю… Давай без разговоров, включаем маршевый двигатель и ускоряемся…

Выстрелы, похоже, смолкли — но ничего хорошего это не предвещало. Никита гнал от себя панические мысли, бежал, сосредоточенно сопя. Он знал, что Ксюша справится, девушка выносливая, она и ему фору даст. Впереди уже мерцало возвышение над обрывом, заросшее строевыми соснами. Лес стартовал от самого озера, и только там они могли рассчитывать на спасение.

— Никитушка, давай рюкзаки сбросим… — стонала Ксюша.

— Не вздумай! — ахнул он. — Могут пригодиться. Давай мне свой! — он избавил ее от тяжести, взвалил рюкзак на плечо и потопал за ней, шлепая берцами по воде.

Похоже, пока им везло. Строевые сосны уже теснились над головой. Обрыв переходил в крутой ступенчатый склон, заваленный громадными булыжниками. О том, что это живописно, как-то не думалось. Они карабкались на склон, сопя от усердия, перебирались с камня на камень, цеплялись за клочья травы, свисающие с террас. Никита первым взобрался на вершину, выволок за шиворот Ксюшу. Сперва ползком, потом на корточках, потом, шатаясь и в полный рост, они вошли в лес, побежали к просвету — к обрыву холма, с которого хорошо просматривалась местность…

Им просто дико повезло! Облава запоздала — это раз. Горящие автомобили встали на пути у группы захвата — это два!

— А ну пригнись… — шипел Никита, вдавливая Ксюшу в землю. — Чего мансарду выставила?