Тайное становится явным

— Добрый вечер. Говорит Кэллаген. Я только что вернулся из Девоншира. У вашего дяди был очередной сердечный приступ. Его отвезли в больницу в Экземтере. Мне хотелось бы с вами встретиться. Это возможно?

— Конечно, — весело ответил Ланселот. — Что-нибудь случилось? Я умираю от любопытства.

— Ничего особенного не случилось. Вы не против встречи в «Вентура-клаб» в половине одиннадцатого?

— Прекрасно, — ответил Вендейн. — В том случае, если вам нечего мне сказать, мы можем пропустить по рюмочке.

— Да, мне нечего вам сказать, но есть пара вещей, которые мне хотелось бы выяснить у вас. До встречи в десять тридцать.

Кэллаген положил трубку и, улыбаясь, вышел из будки.

* * *

Ланселот, облокотившись о стойку бара, беседовал с пухленькой блондинкой в «Вентура-клаб». Народа в клубе было мало, пять— шесть пар танцевало, и несколько человек заканчивали свой поздний обед или ранний ужин. Вентуры нигде не было видно.

Кэллаген подошел к бару.

— Давайте возьмем наши стаканы и сядем за столик, — предложил он. — Мне нужно поговорить с вами.

Вендейн, перед которым стоял стакан виски с содовой, заказал еще один, взял стаканы и последовал за Кэллагеном, направлявшимся к длинному столу в углу. Когда они сели, Кэллаген начал говорить:

— В нашей конторе «Сыскное агентство Кэллагена» есть одно правило, которого мы всегда придерживаемся, никогда не обманывать клиента, кроме тех случаев, когда мы считаем, что ему это будет полезно. В связи с тем, что вы являетесь моим клиентом, я думаю, что мне следует сказать вам о том, что мне совершенно не нравится это дело о краже у Вендейнов.

— Почему? — нахмурился Вендейн.

— Все это как-то совсем не похоже на кражу, — ответил Кэллаген. — Тот факт, что полиция привлекает к ответственности виновных не по всем случаям совершившихся краж, не означает, что она не знает, кто их совершил. Обычно это означает лишь отсутствие доказательств. Но в данном случае никто ничего ни о чем не знает, включая меня.

У Ланселота приподнялись брови.

— Я думал, что именно вы должны были быть тем лицом, которое должно было все выяснить, — сказал Ланселот.

— Нет, вы вовсе так не думали, — отрезал Кэллаген. — Вы знаете, почему вы поручили мне эту работу, по совсем другой причине. Вы привлекли меня к этому делу в качестве дополнительного рычага, способного заставить страховую компанию заплатить вам. Вы, вероятно, знали, что старина Лейн пригрозил привлечь их к суду, если они не заплатят до конца месяца. Нанимая меня, вы хотели продемонстрировать свой праведные намерения.

— Ну, и как вы думаете, они заплатят до конца месяца? — спросил Ланселот.

— Не знаю, — признался Кэллаген, — но, если вас интересует мое мнение, то я очень сомневаюсь в этом. И второе, я не собираюсь беспокоить страховую компанию, по крайней мере в ближайшее время.

Вендейн пожал плечами.

— Или они намерены платить или нет. Если нет, то мне хотелось бы знать, почему.

Кэллаген усмехнулся:

— Правильно. Я имею в виду ваше желание узнать причину. Но вы должны осознавать, что у вас нет никаких прав ее знать. Ведь бриллианты Вендейна не представляют для вас интереса до тех пор, пока не умрет ваш дядя, а он еще не умер.

— Абсолютно верно, — согласился Вендейн. — У меня в настоящий момент нет никаких законных прав что-либо предпринимать. Но что из этого следует? У меня есть законное право нанять вас для защиты моих интересов.

— К этому я как раз и подхожу, — произнес Кэллаген. — Я хочу изменить свой статус в этом деле. Я не хочу ощущать себя неким средством давления на страховую компанию. Я просто хочу покрутиться рядом и выяснить парочку вещей, которые меня интересуют.

Вендейн пожал плечами.

— Хорошо. Полагаю, что конечный результат будет таким же.

Кэллаген улыбнулся.

— Хотелось бы думать, а с вами я хочу кое-что обсудить. Это…

Он внезапно замолчал. Казалось, его только что осенила какая-то идея. Помолчав, он произнес:

— Могли бы вы мне кое-что сказать? Это очень личный вопрос. Вы когда-нибудь ухаживали за кем-нибудь из сестер Вендейн? Или я чуть конкретнее сформулирую вопрос. Вы когда-нибудь ухаживали за Одри?

Вендейн улыбнулся:

— Ну, это неплохая догадка, Кэллаген. Откуда вы это узнали?

— Я не знал этого. Я просто догадался. Разве нельзя представить, что кто-то мог ухаживать за Одри?

— Этим кем-то был я, — сказал Ланселот. — Одно время мы собирались объявить о нашей помолвке. Затем по каким-то причинам она решила, что ей этого не хочется. Поэтому мы и не обручились. Это все.

Кэллаген кивнул.

— Вы знали, что ваш дядя заложил Мэнор Хаус за 20000 фунтов с выплатой шести с половиной процентов с этой суммы в год. Ему понадобились деньги на ремонт усадьбы?

— Как вы узнали? — спросил Вендейн. — Кто вам сказал об этом, — старикан или Одри?

— Нет, — Кэллаген дружески улыбнулся. — Знаете, мы не просто просиживаем стулья, ничего не делая. Иногда мы крутимся. Один из моих помощников нашел контракт с записью о погашении кредита. Он нашел его в мэрии Экзетера.

— Ну, я знал об этом, — сказал Ланселот. — В то время я действительно думал, что это была неплохая идея.

Кэллаген кивнул.