Таинственный Хранитель

Со всеми возможными предосторожностями компаньоны (а они, несомненно, были компаньонами в самом высоком смысле слова: каждый отвечал за всех и был не случайным участником этой истории) покинули подъезд и осмотрелись – двор тоже казался пустынным. Но в ночной темноте улицы, проницаемой звуками изредка проезжающих авто, далеким нестройным пением подгулявших работяг и воплями рок-музыкантов, доносящимися из приоткрытой форточки первого этажа, как известно, куда больше степеней свободы для желающих остаться незамеченными…

Однако ничего подозрительного вроде бы не наблюдалось. Мальтийка стояла на том же самом месте, где оставил её Андрей сразу после утреннего инцидента – и Агриппина привычно села за руль. Андрей расположился рядом с ней, Виктор, кряхтя, забрался на заднее сиденье, и машина тронулась с места. Повисшее в салоне автомобиля напряжённое молчание оттенял лишь приглушённый звук двигателя.

Андрей соображал, где лучше припарковаться, чтобы «пешая» часть пути до Гришиного «жилища» (применить это слово без кавычек к сторожке-развалюхе было просто немыслимо) оказалась покороче, и решил, что лучше заасфальтированной площадки у «Ветеринарной лечебницы» им не найти. Он уже было начал объяснять Агриппине, куда повернуть, но вдруг хлопнул себя по лбу – ведь они могут подъехать практически к самой сторожке!.. И вот уже машина съезжает со «столбовой» трассы на грунтовку и медленно крадется при свете фар по неглубокой колее, теперь поворот на широкую лесную тропу – и минут через пять они уже останавливаются у по-луразвалившихся каменных столбов, оставшихся от больших ворот, когда-то преграждавших по ночам вход в парк.

Девушка заглушила мотор, и они поочередно, стараясь производить поменьше шума, выбрались из машины. Тёмная сторожка имела вид абсолютно заброшенный и нежилой: руины и есть руины, разве что крыша пока цела.

Освещая путь фонариками, миновали ворота и завернули в заросший кустами и травами двор. Первым вошёл в домик Андрей – мало ли что? Его спутники остались снаружи, ожидая условного сигнала.

– Гриша… Григорий! – тихонько позвал он, затем окликнул громче и еще раз крикнул – во весь голос. Но плотная темнота, окружавшая его со всех сторон, словно проглотила его голос, не отдав в обмен ни звука.

Тогда он включил фонарик и пошарил световым кругом по комнате – никого.

– Григорий! – на всякий случай он ещё раз окликнул невидимого хозяина, и вдруг неясный, глухой шорох донёсся откуда-то снизу: под полом что-то ворохнулось – раз, другой, третий – будто три слога имени хозяина прозвучали на неживом, нечеловеческом, подземном языке. Прозвучали – и вновь тишина. Андрей вслушивался в неё, разрубая темноту лучом фонарика – узкий конус электрического света хаотически перепрыгивал со стены на пол, с пола на потолок, и тень тотчас же смыкалась за ним, возвращая себе непроглядную, неделимую власть над внутренним пространством пустой сторожки. Андрей выбрался наружу и подозвал друзей.

– Ну, что, что там? – спрашивал, волнуясь, Виктор.

– Никого, – констатировал Андрей.

– Интересно, где его в такое время носит? – задала Агриппина риторический вопрос.

Андрей только руками развел – это не ко мне.

– Попробуем спуститься? – обратилась она к нему.

– А что, есть варианты?

– Пожалуй, нет!

– Тогда вперед…

Они вошли в сторожку уже втроем. Жёлтым лучом фонаря Андрей шарил по полу, нащупывая спуск в подполье, которым в прошлый раз пользовался хозяин, – вот она, черная дыра, провал в полу, служивший сокровенным ходом. Первым по шаткой лесенке в подвал спустился Андрей. За ним слез Виктор, который галантно подал руку спускавшейся последней Агриппине.

– Вот те раз!..  – Андрей осветил три стопки бумаг, аккуратно сложенные на перевернутом деревянном ящике, стоявшем в углу.

– Что там? – спросила Агриппина, спрыгивая на земляной пол подвала и вытягивая шею.

– Кажись, карта подземелий. Такая же, как у нас, – отозвался Виктор, уже успевший разглядеть бумаги.

– Вопрос только – такая же, или чуточку другая? – Взволнованный мелькнувшим подозрением, Андрей принялся рассматривать карту, выхваченную из правой стопки, потом взялся за левую, поминутно сверяясь с собственным экземпляром. Целиком поглощённый этим занятием, он, казалось, забыл о своих спутниках. Те молча наблюдали. Наконец, оторвавшись от бумаг, он повернулся к ним. В его глазах, будь в подвале чуть посветлее, можно было бы прочесть торжество исследователя, чья интуитивная догадка только что подтвердилась. – Что и требовалось доказать! – провозгласил он. – Три экземпляра карты – и все разные! Из левой стопки – соответствует нашему, второй – из правой – ему не соответствует, но и с нашей схемой, похоже, рознится. Выходит, Гриша изготовил как минимум, три варианта карты, и мне продал не верный… А если попробовать так?..  – и он извлек из кармана карту графа Кутасова.

Внезапно все трое насторожились, пытаясь понять природу нового звука, достигшего их ушей. Это было нечто вроде человеческого крика, тонкого и далекого, точно исторгнутого из толщи земли, заглушающей всё и вся.