Таинственный Хранитель

И вдруг неожиданно для самого себя Андрей начал мысленно произносить сокровенную молитву, обращаясь одновременно и к Богу Единому, и к древним языческим божествам, и к непостижимым Высшим Силам.

«…Пускай каждый научится сострадать ближнему своему. Пускай никто не обидит слабого. Пускай не останется на планете сирых и голодных. Пускай человек человеку снова станет другом, товарищем, братом. Пускай любящие сердца соединятся, чтобы никогда не расставаться…»

– Wungo.

Андрей почувствовал лёгкое головокружение, и вдруг понял с неимоверной ясностью: все те желания, что он успеет загадать в течение этих волшебных мгновений – непременно сбудутся. Он должен попытаться изменить мир, сделать его чище и добрее!..

«…Пускай среди людей ценится красота души и величие Духа, а не богатство. Потребитель пусть уступит место Творцу. Пусть исчезнут границы между странами и людьми – стальные решётки, кодовые замки, несгораемые сейфы и таможни…»

– Ansuz.

Яркой кометою блистая, Кинжал Одина рассекал пространство ночных видений. То вдруг становился листиком кленовым и медленно падал, причудливо кружась, а то – плыл корабликом по-над озёрной гладью. Боковым зрением Андрей увидел Виктора – тот плотно зажмурил глаза и покачивался, точно в ритм музыке, играющей в невидимых наушниках.

– Teiwaz.

«Любите друг друга! Не делайте зла! Да будет так!!»

– Algiz!

А Кинжал Одина, круживший над ними со всё возрастающей скоростью, претерпевал новые метаморфозы: метеор – античный божок – венок из одуванчиков – серебряная ладья – белоснежный лебедь… И вдруг небо вспыхнуло и погасло – и тотчас раздался оглушительный взрыв. Кинжал Одина разлетелся на тысячи огненных осколков – и пролился на озеро сверкающим дождём. Одна из огненных искр коснулась плеча Андрея, вызвав мгновенную жгучую боль. Почти одновременно вскрикнули Агриппина и Виктор.

Над озером снова воцарилась непроглядная темь. И абсолютная тишина, такая, от которой готовы лопнуть барабанные перепонки. Красный футляр был пуст.

Галлюцинация… Наваждение…

Лишь несколько минут спустя до них, ошеломленных, стали доходить привычные земные звуки – треск сучьев в поникшем уже пламени.

– Что это было?! – высказал Виктор общую мысль.

– Кинжал Одина вернулся в Асгард. Не место ему здесь, ибо человек слаб. Время ещё не пришло, – сказала Агриппина – как отрезала. Точно вычеркнула из прошедшего те несколько минут, когда Кинжал Одина двигался по мановению её голоса.

Молча расселись вокруг костра и уставились на огонь. Андрей подбросил охапку сучьев, и пламя, поначалу пригаснув под их темной массой, загудело, разгораясь, а потом весело взметнулось вверх.

– А самого интересного ты не видел! – повернулся к Виктору Андрей. – Когда Кинжал уходил…

– Это почему? – изумился тот. – Все я видел.

– С закрытыми глазами? Это что-то новое!

– С закрытыми… Не знаю… не помню… А действительно, я смотрел с закрытыми глазами, – задумчиво согласился он. – Но странно – я видел всё, каждое его превращение… И не улыбайся! Я по-другому смотрел – не как обычно. Ну, как тебе объяснить?..

– Ничего не надо объяснять, – буднично сказала Агриппина. – Ты смотрел внутренним зрением…

Озеро, на берега которого привела их череда невероятных событий, окрестили Черным не зря. Даже в яркий солнечный летний день вода в нем черна, точно сажа. Что уж говорить об осенних ночах…

Тучи – серая ватная пелена на чёрном небе – давно рассеялись, звёзды горели ярко и таинственно, навевая мысли о непреходящем… Луна, похожая на медную щербатую тарелку, царила в ночи, и яркие капельки планет и ниточки созвездий составляли свиту властелины. Время двигалось лениво, вразвалочку, и его монотонные тик-таки бесследно исчезали в озёрной глубине. Но впечатление это было обманчивым – близился рассвет. Задремал, пригревшись у огня, Виктор. Тесно прижавшись, Андрей с Агриппиной смотрели на пламя, не отводя глаз от магической игры огненных языков.

– Так ты полагаешь, Андрюша, вторая граната взорвалась сама по себе? – спрашивала Агриппина.

– Вполне возможно. Думаю, все произошло примерно так: первую гранату Гриша бросил сразу и упал на землю, чтоб осколками не посекло – ну, это как водится, – а потом схватил вторую, выдернул чеку и норовил метнуть, да не успел – подстрелили его. Может, сразу наповал, а может, не сразу, суть не в этом. Рука у него конвульсивно сжалась, и он – мертвый уже или умирающий – так и держал гранату до конца. Преследователей наших, очевидно, было трое, и одного тяжело ранило – помнишь, как он выл?

Агриппина судорожно повела плечами.

– Еще бы! До сих пор этот жуткий вой в ушах стоит!

– Фридрих с оставшимся подручным просто его пристрелили – чтобы не возиться, а сами побежали по коридору, откуда на них Гриша вылетел…

– Пожалуй, так оно и было, – после долгой паузы произнесла девушка. – А гранаты у Гриши откуда? С войны остались?

– Нет, – невольно усмехнулся Андрей, – гранаты современные, это я успел заметить. В девяностые годы можно было танк по дешевке купить – не то что гранаты. Были бы деньги!

– Ну а тот взрыв, последний – что разрушил перегородку между подземельем и озером?!