Таинственный Хранитель

Она положила трубку, снова с удовольствием потянулась, а потом обняла его за шею и что-то замурлыкала, зафыркала ласково возле его уха. От подступившей к горлу нежности Андрей буквально захлебнулся и, схватив девушку в охапку, зарылся лицом в её пушистые волосы. Дальнейшее сохранилось в его памяти отдельными урывками. Ему казалось, будто он находится не в обычной панельной хрущёвке, неподалёку от проспекта Просвещения, но каким-то чудом в мгновение ока перенёсся в иную, магическую реальность – в зачарованный замок посреди густого леса; и теперь вокруг него танцуют, порхают в воздухе и поют на разные голоса прелестные феи, легкомысленные эльфы и другие представители древних мифов. Это был фейерверк ощущений. Провал в параллельный мир. Искривление реального пространства. Это было воздействие Агриппины. Это была Колдовская Любовь.

Чокнутый профессор

Агриппина чмокнула его в щеку, рассеянно бросила – созвонимся! – и ее юркая мальтийка продолжила путь, затерявшись в массе других машин. Андрей следил за ней взглядом до тех пор, пока она окончательно не растворилась в этом энергичном и разноцветном потоке, дышавшим выхлопными газами, и ощутил, как защемило сердце, словно он расставался с Агриппиной навсегда, а не на несколько часов. Он вздохнул, встряхнулся, словно сбрасывая с себя наваждение, и устремился к станции метро «Гражданский проспект», возле которой его и высадила девушка. Спустившись по эскалатору в сверкающее мрамором и металлом чрево подземки, он вошел в полупустой вагон метропоезда, комфортно расположился на сиденье и тотчас выпал из реальности. Память настойчиво воскрешала картины минувшей ночи. В сумраке комнаты сверкали и подрагивали огоньки множества свечей. Большие и маленькие, толстые и тонкие, цветные и белые – свечи и свечечки стояли на книжных полках, на столике, на подоконнике, горели и сияли, точно звезды. И среди этого звездного великолепия – только они двое, плыли, словно подхваченные безбрежным потоком Млечного Пути, купались в невесомости вне пространства и времени, испытывали ни с чем не сравнимое блаженство, отдаваясь друг другу истово, самозабвенно. Он настолько погрузился в приятные грёзы, что проехал свою станцию, так что пришлось возвращаться и потом практически бежать до университета, чтобы не опоздать на занятия – благо, у него вторая пара.

Ну а дальше началась обычная рутина. Хотя, даже в общих чертах рассказывая студентам о программе своего курса и темах, которые он собирается освещать в своих лекциях, Андрей обычно увлекался сам и увлекал студентов. Ему нравилось, когда после занятий к нему подходили и задавали вопросы. Тогда он хитро посмеивался и обещал поведать об этом и еще чём-то замечательно интересном в следующий раз. И всегда честно предупреждал, что найти материал, который он дает, в учебниках, конечно, можно, но трудно, – потому что для этого необходимо прочесть «ну очень много книг…», из чего следовало, что стоит посещать его занятия и постоянно вести конспекты. Контакт со студентами у него складывался сам собой: он человек сравнительно молодой, они молодые, – так что особых проблем в этой области не возникало. Вот только студентки порой излишне донимали, через месяц-полтора занятий симпатичный и обаятельный препод начинал получать множество любовных записок, которые, разумеется, выбрасывал, но – чего скрывать! – которые были ему весьма приятны.

Проведя две пары подряд и полностью освободившись, Андрей направился в деканат, чтобы утрясти расписание. Анна Андреевна, которая обычно занималась этим неблагодарным делом – всем хотелось иметь сдвоенные пары без «окон», чтобы не торчать в институте без дела, – к нему благоволила по причине, не ясной до конца и ему самому, вероятно, он был просто ей симпатичен. Вот и сейчас, увидев Андрея, дородная, совершенно седая Анна Андреевна тотчас оживилась и предложила ему выпить чаю с домашним печеньем, от чего он, конечно, не отказался. В процессе чаепития они неторопливо обсудили последние факультетские новости: Сергей Сергеич перешел в другой вуз на повышение, и теперь будет работать старшим преподавателем, Нина Олеговна ушла на пенсию, но, возможно, иногда будет вести семинары, и пр., и пр.

Выяснилось, что в понедельник у него второй парой – лекция. Во вторник две лекции и одно семинарское занятие. А в четверг аж три семинара. Впрочем, семинарские занятия начнутся со следующей недели. «Пыталась совместить, чтобы получилось всего два дня – но никак, – виновато сказала Анна Андреевна, разводя руками, – уж не обессудьте!»

– Что вы, дражайшая Анна Андреевна, – произнес он, – расписание прекрасное, после одной пары я вполне могу работать в библиотеке.

– Ну да, ну да, – закивала она облегченно. – Ох, совсем забыла – старость не радость! – вам тут один человек звонил, спрашивал, когда вы сегодня работаете. Я сказала, он что-то пробурчал и отключился.

– А он не представился? – спросил Андрей.