Читаем Таинственный Леонардо полностью


Аристотель да Сангалло, копия картона Битвы при Кашине Микеланджело Буонаротти, около 1542 года, Холкем-холл, Норфолк

Действительно, было бы очень интересно сравнить эти две работы. Да Винчи и Буонаротти представляли две стороны одного и того же направления. Леонардо стремился раскрыть сущность чувств, хотя бы даже самых жестоких и непостижимых, по-новому представляя выражения лиц и движения, а Микеланджело сосредоточился на создании мощных тел людей, находившихся в состоянии изумления и ужаса, и заполнял пространство их выразительными жестами. Его застигнутые врасплох воины предвосхитили фигуры, которые четыре года спустя появятся на сводах Сикстинской капеллы. Витальные и реалистичные, как солдаты Леонардо, но совершенно иные. Их появление свидетельствовало о том, что прямолинейный и декоративный стиль XV века клонился к закату, побежденный энергией, исходившей от этих достоверных и мощных фигур.


Рафаэль, находившийся как раз в эти годы во Флоренции, был потрясен этим вихрем новизны; в его юношеских работах нашли отражение как эмоции Леонардо, так и напряжение Буонаротти. Наступала новая эра.

Где находится «Битва при Ангиари?»

Обе битвы, выполнявшиеся для Палаццо Веккьо, не увидели света. Микеланджело также отказался писать свою сцену, как только его вызвал в Рим папа Юлий II для работы над папским надгробием. Картон Микеланджело можно было видеть еще в течение нескольких лет, а потом его следы не были потеряны.

Судьба «Битвы при Ангиари» оказалась более запутанной. Фрагмент, который Леонардо удалось закончить, оставался на стене зала Большого совета около пятидесяти лет, вызывая восхищение итальянских и иностранных художников и будучи признан абсолютным шедевром, висел до тех пор, пока в 1563 году Козимо, великий герцог Флоренции, не доверил Джордже Вазари перестройку Палаццо Веккьо. Художник изменил размеры салона, поднял потолок на семь метров, чтобы придать помещению более величественный вид, и освежил стены, покрыв их новыми военными сценами. «Битва при Марчиано»,

написанная на месте работы да Винчи, скрывает маленький секрет. На одном из зеленых знамен, изображенных в сцене, появилась надпись «КТО ИЩЕТ, ТОТ НАЙДЕТ». Может показаться, что эта формула восходит к патриотическому призыву флорентийского войска: «Искать свободу и найти смерть», непосредственно связанному с памятью о Данте, тем не менее некоторые исследователи интерпретируют ее как зашифрованное послание Вазари, призывающее искать шедевр Леонардо под его фреской. В действительности однажды аретинский живописец уже спас расписанную античную стену, обреченную на слом, написав на ней собственную работу. Несколькими годами ранее в церкви Санта-Мария-Новелла он переместил фреску Мазаччо «Троица», чтобы не утратить ее во время реставрации базилики. Только в 1860 году работа Мазаччо была обнаружена под алтарем, который Вазари разместил как раз на ее месте.

Этот любопытный случай побудил группу ученых провести настоящее расследование, чтобы проверить, не осталось ли следов леонардовской росписи под «Битвой при Марчиано»: они ввели в стену, под живопись Вазари, тончайшие зонды и изъяли окрашенные частицы пыли, которые могли принадлежать работе Леонардо. Однако никто не хочет взять на себя ответственность за уничтожение огромной фрески ради того, чтобы открыть шедевр да Винчи, от которого, вполне вероятно, уже практически ничего не осталось. Этот вопрос всегда будет мучить исследователей и почитателей: существует ли до сих пор «Битва при Ангиари»?

Глава 12

Одна, никто, сто тысяч

Тяжело переживая неудачу с «Битвой при Ангиари», Леонардо, тем не менее, находил время для того, чтобы писать портрет самой таинственной дамы в истории. То, что последует далее, это реконструкция, основанная исключительно на фактах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура