Тайны бронзовой статуи: Сборник

Поддавшись любопытству, Эрнест Кольмар тихо вышел из комнаты и осторожно, чтобы не тревожить никого, зашагал по неосвещенному коридору. Но, приблизившись к комнате, занимаемой Эрмахом, рыцарь удивился, заметив в полуотворенной двери свет. Он подошел к самому порогу и там внезапно замер.

Возле кровати, где Эрмаха, изнуренного дневной усталостью, несмотря на назначенное свидание, застиг сон, стояла Этна! Волосы ее, как золотистые волны, рассыпались по алебастровым плечам, в одной руке она держала лампу, освещающую ее смертельно бледное лицо.

Этна около минуты глядела на спящего пажа, потом рыцарь заметил, что с ее лицом произошла страшная перемена: холодная бледность сменилась выражением адского бешенства. Эрнест Кольмар почувствовал трепет во всем теле, и в ту же секунду рука Этны поднялась над кроватью и кинжал сверкнул, как молния, при свете лампы.

Оружие стремительно опустилось, с губ Эрнеста Кольмара сорвался крик ужаса, и он бросился в комнату.

Глава 51

Преданность в преступлении

Внезапное появление Эрнеста Кольмара произвело на Этну ужасное действие. Она не выронила лампу, рука, державшая ее, не пошевелилась, и другая рука не изменила положения, в котором нанесла удар. Этна не произнесла ни слова, ее полуоткрытые губы посинели, глаза лишились зловещего блеска, взор был неподвижен.

С минуту благородный рыцарь и преступная женщина стояли лицом к лицу. Первый с трудом верил, что глаза не обманывают его и что он не видит кошмарный сон, вторая находилась в таком оцепенении, что не имела сил анализировать свои мысли.

Наконец Кольмар подошел к постели, на которой лежал паж. Но всякая помощь тут была бесполезна: клинок проник глубоко в сердце, направленный такой верной рукой, что было неудивительно, почему молодой человек умер, не застонав и не вздохнув.

— Этна, возможно ли это? — еле внятно прошептал Кольмар.

— Пощадите! Сжальтесь надо мною! — вскричала Этна, очнувшись.

Закрыв лицо руками, она заплакала. Горькие слезы текли между пальцами, и, когда в пароксизме горя она судорожно откинула голову назад, рыцарь даже испугался ее.

— Этна… это ужасно… Ужасно! — сказал он мрачным голосом. — Какие причины могут оправдать ваш поступок?

— Причины существуют, — воскликнула сестра Сатанаисы, ухватившись за слова, произнесенные Эрнестом Кольмаром, с тем жаром, с каким человек, падающий в пропасть, хватается за травинку. — Я более несчастна, чем виновна, более достойна сожаления, чем осуждения, потому что обстоятельства… Все жестоко соединилось, чтобы уничтожить ваше ко мне уважение, когда я желаю видеть вас своим другом.

Она опять закрыла лицо руками, сгибаясь под тяжестью самой страшной печали, когда-либо терзавшей сердце женщины.

— Вашим другом! Да, Этна, я хотел бы остаться им, — промолвил Кольмар. — Но вспомните, ради Бога, сцену в боскете возле Праги. Она была полна крови и смерти. Посмотрите на ту, что произошла теперь: опять кровь и смерть.

— Да, да, Боже мой! Но не мучайте меня! — прошептала Этна, падая на колени. Потом, простирая сложенные руки к рыцарю, она закричала со страстной мольбой: — Выслушайте меня, заклинаю вас! Я знаю, что лишусь вашей дружбы, расстанусь с вами и никогда больше не встречусь, но я не хочу покинуть вас убежденным в том, что я хладнокровная преступница. Нет… этот молодой человек страшно оскорбил меня: есть такие вещи, рыцарь, которые могут довести до убийства даже ангела.

— Какие именно, Этна? — спросил Кольмар.

— Рассказ получился бы слишком длинным, — ответила Этна. — К тому же я навсегда погибла в вашем мнении, — прибавила она, вставая, — и мне не остается ничего другого, как проститься с вами навсегда.

Говорила она тихим голосом, но с таким странным выражением на лиде, что Кольмару вдруг подумалось, не замышляет ли девушка что-нибудь нехорошее?

— Вы хотите проститься со мною навсегда, но каким образом? Завтра в гостинице узнают, что совершено преступление. Что мы должны отвечать? Ох! — вздохнул Кольмар. — Для чего только я обещал Сатанаисе проводить вас!

— Разве вы сожалеете о том, что сделали для Сатанаисы, лишь потому, что Этна потеряла ваше уважение? — со смиренным видом спросила несчастная девушка дрожащим голосом. — Не надо, Эрнест, не будьте так несправедливы и так невеликодушны, — продолжала она. — Ведь Сатанаиса не утратила прав на вашу дружбу. Скажите мне, рыцарь, скажите, что мои преступления не лишили Сатанаису вашего уважения.

— Сохрани Бог от подобной несправедливости к вашей сестре! — воскликнул Кольмар.

Взглянув на Этну, стоявшую перед ним, Кольмар был поражен выражением радости и торжества, внезапно оживившим ее лицо.

— Благодарю, тысячу раз благодарю за это уверение, рыцарь, — прошептала Этна. — Я предана сестре и не хотела бы, чтобы последствия моих злодеяний отразились на ней.

— Такого незачем бояться, — заметил Кольмар. — Однако ночь проходит, а ничего еще не решено.