Тайны и герои 1812 года.

Заслужить Георгия было чрезвычайно трудно. Даже всесильный фаворит Екатерины Потёмкин получил высшую степень полководческого ордена не за паркетные или альковные подвиги, а за штурм Очакова – одной из крупнейших турецких крепостей на Чёрном море. Орденом Святого Андрея Первозванного, высшим орденом России, со времени его учреждения в 1698 году до 1917 года было награждено более 1000 человек, а Георгия 1-й степени за всю историю его существования были удостоены 25 человек, включая Екатерину Великую, Александра II, а также восемь зарубежных монархов и военачальников, получивших высшую степень русского воинского ордена, главным образом, по дипломатическим соображениям. То есть, за полтора столетия существования ордена его удостоились лишь 15 русских полководцев – лучшие из лучших, цвет армии. Да и вторую степень Георгия было получить труднее, чем высшую степень любого российского ордена. Георгиевских кавалеров 2-й степени за все времена набралось только 125 человек, включая иностранцев.

Всеми четырьмя степенями ордена были награждены только четверо: Михаил Кутузов, Михаил Барклай-де-Толли, Иван Паскевич и Иван Дибич. Все они имели отношение к Отечественной войне 1812 года. Три выдающихся полководца получили три высшие степени ордена, но миновали четвертую. Это Александр Суворов, Григорий Потёмкин и Леонтий Беннигсен. Эмалевый крестик ценился дорого! После победы над турками при Рымнике, осенью 1789 года, узнав о долгожданной награде, Суворов писал дочери Наташе: «Слышала ли сестрица, душа моя? Ещё от моей щедрой матушки: Рескрипт на полулисте, как Александру Македонскому… Да выше всего, голубушка, первый класс Святого Георгия… Чуть, право, от радости не умер!». Ни одна другая награда таких эмоций не вызывала.

Из флотоводцев первую степень георгиевской награды получил лишь один адмирал Василий Чичагов – за разгром шведского флота в Ревельском и Выборгском морских сражениях в 1790 году. Безусловно, штурм Корфу, да и весь Средиземноморский поход адмирала Фёдора Ушакова в 1799 году заслуживал высшей воинской награды. Но правивший тогда император Павел I не любил георгиевскую награду и никого не награждал этим «екатерининским» орденом. Ушаков никогда не снимал Георгия 2-й степени, полученного после победы над турецким флотом в Керченском проливе по представлению Потёмкина и по указу матушки Екатерины. А орден Св. Георгия после пятилетней павловской опалы был возрожден Александром I и стал главной наградой Отечественной войны 1812 года.

В последний раз Георгий 1-й степени был вручён в 1877 году – великому князю Николаю Николаевичу Старшему, который, как значилось в указе, «овладел твердынями Плевны» и пленил армию Османа-Паши. После этого орден существовал еще 40 лет, но ни в русско-японскую, ни в Первую Мировую войну, ни, тем более, в Гражданскую никто столь высокую награду не заслужил. Да и награждения 2-й степенью были редки, всего лишь шесть за всю Великую войну. Последним кавалером Георгия 2-го класса стал французский маршал Фердинанд Фош.

Орден не скомпрометирован ни одним незаслуженным или случайным награждением. Не было убедительных побед – и не было эмалевых крестов. Георгий так и остался в истории достойной наградой для настоящих победоносцев, для тех, чья служба и храбрость не знают осечек и преград.

Память о 1812-м

Заметки к 210-летию отечественной войны

Нашествие

Это было ровно двести десять лет тому назад. Значит, с тех пор прошло три жизни продолжительностью в 70 лет. Рукой подать! Если вдуматься, как близки к нам исторические события, которые мы привычно считаем чем-то глубинно далёким.

22 июня император Наполеон нашёл слова для политического обоснования нового похода за славой, хлебом, золотом и мировым господством. О, это было воинственное воззвание:

«Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией и в войне с Англией; ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на ее произвол.

Россия увлечена роком. Судьба ее должна свершиться. Не думает ли она, что мы переродились? Или мы более уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войной. Выбор не может быть сомнителен. Идем же вперед, перейдем Неман, внесем войну в ее пределы.

Вторая польская война будет для французского оружия столь же славна, как и первая; но мир, который мы заключим, принесет с собою и ручательство за себя и положит конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала на дела Европы».