Тайны инквизиции. Средневековые процессы о ведьмах и колдовстве

На этом основании Гевара заявляет, что показания, данные чистосердечно, должны быть приняты в качестве доказательства; а поскольку Юсе Франко не сразу признался в содеянном, то их преподобия должны подвергнуть его допросу под пыткой, как предписывает закон в подобных обстоятельствах[411]. Судьи соглашаются с обвинителем и переходят к составлению списка из 15 вопросов, которые будут заданы обвиняемому[412]. С этим списком Вильяда и Санто-Доминго в сопровождении писца отправляются в инквизиторскую тюрьму 2 ноября и приказывают привести к ним Юсе Франко. «Очень ласково и по-доброму» они уговаривают его рассказать всю правду об известных ему делах, представляющих интерес для святой палаты, ответив на подготовленные ими вопросы. В целом эти вопросы сводятся к следующему: откуда был распятый ребенок? Чей это был сын? Кто привел его в пещеру? Кто первым затеял это дело?

Инквизиторы обещают Юсе, что если он даст правдивые ответы, то с ним обойдутся настолько милосердно, насколько позволит закон и их совесть. У Юсе есть причины не доверять подобным обещаниям. Его первое признание было сделано три месяца назад при условии прощения, и у него есть все причины считать, что оно его погубило.

Однако он говорит, что во время собрания в пещере для магического обряда (примерно через две недели после распятия) он слышал, как Тасарте спрашивал, откуда ребенок, и Хуан Франко первым ответил, что он оттуда, где его никогда не хватятся, «как и значится в его показаниях». (Когда ему в последний раз задавали этот вопрос во время дачи показаний, он приписал эти слова Тасарте.) Он заявляет, что не может вспомнить ничего, кроме того, в чем уже признался.

Преподобные отцы сокрушаются по поводу его упрямства. Они говорят ему, что, раз он отказывается рассказать всю правду о том, что ему известно (а у них есть на то доказательства), им придется перейти к другим мерам. Они зовут палача Диего Мартина и передают заключенного в его руки, приказав тому отвести Юсе в камеру пыток, раздеть его догола и привязать к escalera – намереваясь при необходимости перейти к пытке водой.

Палач исполняет приказ, и вот обнаженный Юсе жестоко привязан к лестнице веревками, которые впиваются в тело, давая ему некоторое представление о garrote, с которой начнутся его мучения. В камеру входят инквизиторы – возможно, после некоторой задержки, достаточной, чтобы пытка страхом сильно запугала узника и сделала его более сговорчивым. Вновь они уговаривают его ради собственного блага рассказать все, что ему известно, и подчеркивают, что говорить правду – его долг как богобоязненного еврея. Вновь они обещают обойтись с ним милосердно, если он ответит на их вопросы правдиво и полностью; и наконец, они заявляют, что, если в процессе предстоящих пыток прольется его кровь или он пострадает каким-либо иным образом, получив увечье или даже умерев, вина за это будет полностью лежать на нем, и ни в коем случае не на их преподобиях.

Совершенно запуганный этим умелым нагромождением внушающих ужас факторов, Юсе умоляет их повторить вопросы, на которые он постарается ответить как можно лучше.

«Откуда, – вновь спрашивают его, – был мальчик, распятый в Ла-Гардиа?»

«Хуан Франко, – отвечает Юсе, – привез его из Толедо». Он прибавляет, что Хуан Франко объявил об этом в присутствии всех, и сказал, что он на сутки спрятал ребенка в Ла-Ос-де-Ла-Гардиа, прежде чем привести его в пещеру для распятия.

Что не поддается объяснению, так это то, почему Юсе ждал, пока его привяжут к escalera, прежде чем сделать это признание. Почему он не рассказал об этом, когда этот вопрос задали ему во время последнего допроса – или даже во время своего самого первого признания? Невозможно предположить, что он пытался прикрывать Хуана Франко, поскольку он в полной мере выдал его другими своими показаниями. Может быть, из страха перед пыткой он почувствовал, что нужно придумать ответ, который может удовлетворить инквизиторов? Вряд ли, поскольку, как мы увидим далее, Хуан Франко сам подтвердит подлинность этой детали. Остается лишь предположить, что сильный страх перед пыткой обострил память юного еврея, но и это объяснение совершенно не кажется нам удовлетворительным.

«Где находится Ла-Ос?» – спрашивают его далее.

«Это луг рядом с рекой Альгодор», – отвечает он и поясняет, что Хуан Франко сказал им всем, что он повез в Толедо партию пшеницы на продажу, а продав ее, отправился на постоялый двор; позже он увидел стоявшего в дверях мальчика и уговорил его пойти с ним, посулив ему nuégados (сладости, приготовленные из муки, меда и орехов – нуга). Он посадил его в свою повозку и привез в Ла-Гардиа. Юсе неизвестно, кто были родители ребенка и на какой из улиц Толедо нашел его Хуан Франко, поскольку тот не упоминал об этом.

«Кто первым предложил это дело? Евреи вовлекли в него христиан или христиане евреев?»