Тайны Московской Патриархии

Перенос мощей Германа, гражданский подвиг коего был отражен в знаменитой «Истории» князя А. И. Курбского и «Житии митрополита Филиппа», был ярким политическим актом. «Житие Германа» было уже составлено (до 1572 года), но Гермоген счел долгом рассказать об архиепископе еще и в «Житии Гурия и Варсонофия». Желание Гермогена сбылось – Герман Полев чтится как святой Русской Православной Церковию (память 6 июля по новому стилю).

Митрополит Гермоген был энергичным строителем, украсившим Казанскую епархию множеством церквей и монастырей. Завершение строительства Казанского девичьего монастыря и освящение в нем нового храма во имя Пресвятой Богородицы архиерей отметил созданием пространной редакции «Сказания о явлении и чудесах иконы Казанской Богоматери» (1594).

В Синодальном собрании Государственного Исторического музея хранится рукопись «Сказания», написанная рукой самого Гермогена (№ 982). Помимо литературных достоинств, сочинение поражает глубоко личным трепетным отношением к святыне, которую автор, будучи еще священником, удостоился с благословения тогдашнего архиепископа Иеремии первым принять из земли и торжественно перенести в ближайшую церковь Святого Николая Тульского. Живо и восторженно описал Гермоген совершившиеся от иконы до 1594 года чудеса, лично им свидетельствованные.

Тогда же митрополит составил свою редакцию одного из наиболее поэтичных памятников древнерусской литературы – «Повести о Петре и Февронии, муромских чудотворцах». Желая приблизить «Повесть» к житийному жанру и современному ему читателю, Гермоген бережно отнесся к источникам, не искажая, но лишь проясняя их рассказ. В предисловии он исключил богословские рассуждения, заменив их констатацией греховности рода человеческого.

Древняя драма, разыгравшаяся в Рязанской земле, на окраине Руси, очень лично воспринималась редактором. Его симпатии целиком были на стороне бедной и безродной Февронии – женщины выдающихся качеств, связавшей свою судьбу со слабодушным князем Петром, уступавшим «славе мира сего», наветам людей и козням дьявола

[59]. Вольно или невольно Гермоген раскрыл в редакции свою лирическую душу; такой человек, сколько бы ни обличал лесть и лицемерие в рукописи, не мог не обманываться, вступая в реальный мир коварства и злобы…

В 1595 году при личном участии казанского митрополита были открыты многоцелебные мощи святого князя Романа Углицкого. Дальнейшему освящению Волги помог счастливый случай: копая рвы под фундамент нового храма в Казанском Спасо-Преображенском монастыре, строители наткнулись на гробницы первого архиепископа Гурия и епископа Тверского Варсонофия, жившего в сей обители на покое, того самого, кто обратил некогда к Гермогену свое «прозрение».

Собрав духовенство, Гермоген лично вскрыл гробы и явил свету нетленные мощи обоих святителей. По ходатайству митрополита еще два деятеля казанского просвещения были причислены к лику российских святых. Память Гурия установлена (по новому стилю) 18 декабря, Варсонофия – 24 апреля, обретение их мощей – 17 октября (кроме того, 3 июня отмечается перенесение мощей святого Гурия в 1630 году). «Житие и жизнь» обоих святых, написанное емким лаконичным слогом Гермогена в 1596-1597 годах, как и краткие жития казанских мучеников, включенные в его грамоту 1592 года, сохранили сведения из многих не дошедших до нас источников и рассказов старожилов, которые митрополиту «случилось слышать в повестех от достоверных людей».

Оставляя в памяти потомков свои обширные знания о первых временах православного просвещения Казанской земли, Гермоген писал о настоятельной необходимости его деятельности, столь несвойственной современным архиереям. То, что для других было случаем, для казанского митрополита – долг, освященный высшими авторитетами и самим Христом. Молчать о новых святых, так же как о героях и новомучениках, – преступление, подобное убийству.