Тайны не умирают

Медсестра повесила на стойку мешки с лекарством и подсоединила трубку к катетеру.

– Тут лекарства от температуры и тошноты, – тихо пояснила она Морган.

Та кивнула. На ее лице застыло напряженное выражение. Она сидела, прижимая к себе сумочку, точно дитя.

Лансу вдруг стало совестно.

– Хочешь ее подержать?

Морган улыбнулась и покачала головой.

– Она же сама к тебе захотела.

Софи вздохнула. Ее тельце заметно расслабилось. Ланс откинулся на приподнятый подголовник кушетки, закинул на нее ноги и устроил малышку поудобнее. Медсестра не отходила от них ни на шаг, и это только усиливало его тревогу.

Потянулись томительные минуты. Софи заснула, и следующий час Ланс, боясь пошевелиться, следил за ее дыханием.

Морган встала и потрогала лоб малышки.

– Кажется, температура спала.

– Наконец-то…

– Ты так здорово держишься. Молодец.

– Я боялся, что от температуры у нее начнутся судороги…

– Вот это да, впечатлена! Я вообще ничего не знала о фебрильных судорогах, пока не стала мамой.

– Я временами читаю книжку о воспитании детей, которую ты оставила на столе в гостиной, – покраснев, сказал Ланс. – Я очень серьезно отношусь к роли отчима… И часто чувствую, что совсем ничего не смыслю…

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверила его Морган, с улыбкой посмотрев на дочурку. – Ты настоящий. И искренне любишь их – а это самое главное. Любишь настолько, что даже начал читать книжку о воспитании.

– Мне многое нужно наверстывать. Стать отцом сразу троих девочек, не имея совсем никакого опыта с детьми… Порой я себя чувствую, точно рыба, выброшенная на берег.

Морган откинула со лба дочки непослушную прядку.

– Софи явно считает, что ты на верном пути. И я тоже.

Больше всего на свете Лансу хотелось, чтобы малышка поправилась.

Глава двадцать седьмая

Шарп взволнованно ждал новостей от Оливии. Она позвонила, как обещала, и в весьма уклончивых выражениях намекнула, чтобы он приехал к ней. Он повиновался – пускай и непростительно быстро.

И теперь они сидели у нее на кухне. Оливия опустила кружку с чаем на столик.

– У меня для вас потрясающие новости, – сообщила она, сделав особый упор на слове «потрясающие». Это насторожило Шарпа.

– Слушаю.

– Пока один из моих контактов пытался навести справки, Джо Мартин сам вышел на связь. Он хочет встретиться с нами лично.

– Как Джо узнал, что мы собираем о нем информацию? – спросил Шарп, хотя ответ был ему уже известен. Джо знает все. По коже тут же побежали мурашки, и Шарп зябко потер руки. Ситуация тревожная, ничего не скажешь.

Оливия вскинула обнаженное плечо, только усугубив его волнение. На ней сегодня были темные джинсы, блузка без рукавов и босоножки на шпильках. И с чего это она надела такую непрактичную обувь? Даже странно.

Телефон Оливии, лежащий на столике, ожил и завибрировал.

– Извините, но я должна ответить, – сказала она и, взяв телефон, направилась к двери на патио. – Чувствуйте себя как дома, – бросила она через плечо. – Если вы голодны, в холодильнике есть рагу из батата и черной фасоли. Обед мы, скорее всего, пропустим.

Шарп внимательно наблюдал за ней в окно. Оливия мерила шагами выложенное кирпичом патио, прижав телефон к уху. Свободной рукой она энергично жестикулировала, и с каждым мигом ее движения становились все оживленнее. В небе над ней сгущались новые грозовые тучи.

Шарп открыл холодильник и достал стеклянный контейнер с овощами. Тарелка быстро нашлась в стеклянном шкафчике над посудомойкой. Шарп наложил себе рагу и принялся за еду.

Вскоре вернулась Оливия.

– Вы что, его не разогревали? – спросила она.

– Оно и так вкусное. Спасибо, – сказал Шарп, который в это время уже мыл тарелку в раковине. – Есть новости? – спросил он, повернувшись к Оливии.

– Да.

– Со мной не поделитесь?

– Минут через десять.

– Но почему?

– Нам придется немного прокатиться.

Нам?!

– Стойте, я ведь совсем не хотел вмешивать вас в это дело! – запротестовал он. – Мне нужна была информация, только и всего!

– Если не хотите сотрудничать, я сама управлюсь, – отрезала она, уперев руки в бока. – Пожалуй, одной мне будет куда сподручнее. Вы-то по-прежнему похожи на полицейского.

– Но ведь это опасно!

– Вы же хотели разжечь во мне интерес! Так вот, все получилось! – заявила она и направилась по коридору вглубь дома – судя по всему, к себе в спальню. – В общем, я уезжаю. Вы можете поехать со мной. А можете остаться. Как угодно.

Она исчезла в коридоре, а вскоре Шарп услышал хлопок двери. Сказать по правде, он совсем не так представлял себе их разговор. Впрочем, Оливия умела удивлять, этого у нее не отнимешь.

Расхаживая по кухне, Шарп силился придумать какой-нибудь веский предлог, который удержал бы ее дома. Но вскоре сдался. Наседать на то, что затея чересчур опасна, не только оскорбительно для самой Оливии, но и бессмысленно. Как-никак, она уже брала интервью у наркодилеров. И у нее были их контакты.

На кухню она вернулась в том же наряде, но с распущенными волосами. Они сбегали по ее спине блестящими, густыми волнами.

Взгляд Шарпа задержался на босоножках.

– И как вы только ходите на этих шпильках? Все ноги же можно переломать!