Тайны Нельской башни

Решительно и не колеблясь, со всей своей простотой, искренностью и великодушием сердца, она принимала сторону отца, – не только потому, что это был ее отец, но и потому, что она не допускала, что, будучи таким ласковым с ней, он мог быть столь жестоким по отношению к другим. И тут перед ней вставала дилемма: отказаться от Буридана или же отказаться от отца. Такие мысли одолевали Миртиль, тогда как Мабель, держа ее за руку и пожирая глазами, словно хищник лакомую добычу, тянула ее за собой. Вскоре они уже были в Париже. Миртиль с безразличием отметила, что провожатая провела ее через пару мостов, затем по лабиринту улочек и наконец остановилась у некого участка, огороженного живой изгородью.

На этом участке размещалось кладбище Невинных.

Напротив, за стеной, высилось громоздкое и прочное сооружение.

– Это здесь! – пробормотала Мабель.

В стене обнаружилась дверь. Мабель открыла ее, и в следующее мгновение Миртиль увидела, что находится во дворе, заросшем высокой травой. Затем ее втолкнули в некое жилище, и дверь за спиной тотчас захлопнулась. Потом Мабель подвела девушку к покрытой плесенью каменной лестнице, по которой они поднялись наверх. Там они вошли в комнату, в которой, несмотря на поспешность и некоторое смятение, Миртиль невольно отметила не совсем обычную обстановку. В комнате этой они не остановились, пройдя в другую – несколько обветшалую, но, в общем и целом, вполне пригодную для проживания: там имелись кровать, пара кресел и стол, на котором лежали толстые манускрипты, заключенные в деревянные, с железной оправой футляры.

Миртиль заметила, что окно этой комнаты забрано решеткой.

– Здесь мой дом, – сказала Мабель. – А это – моя спальня, которая теперь будет вашей.

Этот дом в том районе был известен как «дом с привидениями», иными словами, суеверный ужас и величайшее почтение окружали это строение, которое с виду не представляло собой ничего необычного. Однако же местные жители неоднократно замечали, как по ночам верхние его окна освещаются адскими огнями. Слышали они и подозрительные шумы, которые могли быть только стонами страдающих или воплями проклятых. Все это объяснялось очень просто: совсем рядом располагалось кладбище.

Сложновато, конечно, допустить, что мертвым может хоть на минуточку прийти в голову мысль выйти из могилы, поскольку мертвые живут совсем иной, следующей за этой, жизнью.

Однако многие в те далекие времена полагали, что мертвые, восстав из могил, могут прогуливаться в своих саванах по округе, и так как, разумеется, они должны были где-то собираться, чтобы делиться друг с другом своими горестями или обсуждать страдания, которые им нравилось навязывать живущим, они и выбрали этот уединенный дом, построенный, возможно, для них неким колдуном или колдуньей, водившим (или же водившей) знакомства с миром суккубов и инкубов.

Такие идеи были столь же обычными тогда, как, вероятно, сегодня представление о том, что атмосфера состоит из водорода, азота и прочих газов. Миртиль они тоже были знакомы, и если бы кто-либо сказал ей, что жилище, в котором она находится, и есть тот самый дом с привидениями, она бы сочла это совершенно естественным.

– Вы пробудете здесь столько, сколько будет необходимо, – промолвила Мабель. – Здесь у вас всего будет вдоволь. Когда дела не будут требовать моего присутствия в другом месте, я буду составлять вам компанию, уходя же, я буду вынуждена вас запирать. Впрочем, хочу вас сразу же предупредить, что бежать отсюда невозможно…

Хотя сказано это было достаточно мягко, слова Мабель или, скорее, ее голос, чувствовавшаяся в нем интонация, причиняли девушке нескончаемую боль.

– Я вас не знаю, – сказала она, в то время как слезы выступили у нее на глазах, – вы не знаете меня, и тем не менее я чувствую, что вы меня ненавидите. Почему? Что я вам такого сделала?

– Вам нечего бояться, дорогая. Разве вы не находитесь под защитой лучшего из отцов – Ангеррана де Мариньи?

– Да, – прошептала Миртиль, вздрогнув. – Моего отца зовут Ангерран де Мариньи… а моего жениха – Буридан…

– И потом, – продолжала Мабель, – у вас будет защитница еще более могущественная, чем первый министр, – королева Маргарита!

– Королева! – пробормотала девушка. – Королева! Эта женщина, что навещала меня в Тампле, делая вид, что сочувствует мне, а затем приказала перевезти меня в Дьявольскую башенку!

– Вижу, королева внушает вам страх!.. – пробормотала Мабель, подходя к Миртиль.

– Увы! Я чувствую, что она питает ко мне глубочайшую неприязнь, хотя и не могу понять, почему; чувствую, что она желает мне зла и что я в ее сильных руках, словно бедная птичка, которую она вот-вот придушит…

– Может, это и правда, – произнесла Мабель со странной улыбкой. – Возможно, королева действительно вас ненавидит. Вот только зла вам желать она никак не может…

– Почему?

Взяв девушку за руку, Мабель сказала:

– Да разве может мать желать зла своему ребенку?

У Миртиль голова пошла кругом. Она поняла, что попала в запутанную сеть странных и ужасных фактов.