Тайны осиного гнезда. Причудливый мир самых недооцененных насекомых

Когда стержень не используется, он аккуратно уложен в футляр. У разных видов жало и футляры сильно различаются формой, размерами и подвижностью. Именно во взаимодействии между футляром (и, в частности, затвердевшей складкой под названием третья створка жала) и собственно жалом скрыты инженерное чудо и успех охотника. Футляр выполняет множество функций: он очищает стержень жала и защищает его от повреждений, а у некоторых видов придает стержню прочность и жесткость, нужную для самозащиты. Но что особенно важно, он обеспечивает хитроумную биомеханику, необходимую для нацеливания стержня, чтобы он вонзился в жертву строго в нужном месте, рядом с нервной системой, и доставил жгучий сюрприз. Такой точности способствуют сенсорные рецепторы, которые осы-охотники унаследовали от своих паразитических предков; эти же рецепторы помогают определить место, которое должна буравить оса, обладающая яйцекладом. Примечательно, что мышцы совсем не управляют футляром. Считается, что вернуться в исходное положение после нанесения укола ему помогают белки: это настоящий образец инженерных инноваций и изобретательности и та сторона биологии ос, которая еще ожидает внимания ученых[72]

[73].

Особого упоминания заслуживает жало осы Oxybelus

(острогрудки), охотящейся на мух. Осы в большинстве своем переносят добычу в логово при помощи ног или жвал. Oxybelus пользуется для этого собственным жалом, накалывая на него парализованную жертву, чтобы перенести ее в свою нору: это идеальная рогатина для убийцы, любезно предоставленная эволюцией. Она охотится на мелких мух, которых ловит на лету. Ужалив муху, она подгибает брюшко под туловище, втыкая жало в мягкую перепонку у основания передних ног мухи.

Что подвигло первую острогрудку к гениальной идее воспользоваться своим жалом для переноски добычи? Мог ли чрезмерно сильный парализующий укол привести к случайному накалыванию жертвы на жало? Эволюция будет благоприятствовать той форме поведения, которая делает охоту более успешной. Но использование жала в качестве «вещмешка» наблюдалось лишь у немногих видов, и все они принадлежат к этому единственному роду песочных ос Oxybelus; похоже, что переноска добычи в вещмешке убийцы – это довольно сложная задача для эволюции. Это не чисто поведенческая инновация: для этого также потребовались кое-какие точно выверенные изменения в морфологии жала. Секрет переноски мух заключается не в более крепком жале, а в том, что оно лучше приспособлено к механическим нагрузкам. У таких ос чуть более (но заметно) изогнутое жало, чем у их родственников, которые не умеют накалывать на него мух. Хитрость в самом кончике жала – там есть участок, который зацепляет муху. Еще на стержне жала есть несколько зазубрин, которые, вероятно, помогают удерживать груз на месте. Эти модификации позволяют изменить распределение напряжения от механической нагрузки – еще одно биомеханическое решение, которое предложили осы[74]

.

Возможно, стилет убийцы – отличное сравнение для осиного жала. Всевозможные формы жала – это вариации на одну и ту же тему, которые соответствуют собственному стилю осы, решившей им воспользоваться. Но механика и внешний вид жала – это лишь начало истории. Секреты одиночных ос скрыты внутри их жала.

II

Даже самому увлеченному энтомологу сложно ориентироваться во всем огромном разнообразии жизненных циклов, поведения и экологии одиночных ос: их 32 000 видов, на любой вкус и цвет. Но как же разобраться в них? К услугам натуралистов конца XIX и начала XX века была книга «Происхождение видов» (опубликованная в 1859 году), в которой Дарвин пришел к использованию генеалогического древа для анализа эволюционных взаимосвязей. И действительно, в 1866 году можно было увидеть первые филогении на основе дарвиновского учения, опубликованные немецким зоологом Эрнстом Геккелем в книге «Общая морфология организмов». В этом знаковом для эволюционной биологии издании Геккель предложил свой биогенетический закон, сделав знаменитое заявление, что «онтогенез повторяет филогенез». Под этим он подразумевал, что организмы следует группировать на основе их генеалогического развития (от предка к потомку), а не типологической классификации, которая основывается на общих признаках и не учитывает особенностей, унаследованных от общего предка.