Тайны пустоты

– Логично, раз для него все условия – благоприятные. Для чего механизму бесполезные опции?

– Так-то да, но если условия сделать неблагоприятными, то симбионт погибнет очень быстро. Все химико-биологические методы испробованы до нас, осталось задействовать методы физические. Применение высокотемпературной плазмы, радионуклидов и атомных бомб не рассматриваем, у меня другое предложение. Надеюсь, оно осуществимо физически. Я хочу устроить для зелёных колоний долгую чёрную ночь.

– Насколько я помню, их уже пробовали затягивать непрозрачными материалами. Однако симбионты быстро выбирались за границы темноты и с усиленной активностью высеивали своё потомство, которое ветер разносил по всем сторонам света.

– Знаю, поэтому предлагаю устроить для них глобальную ночь на всей планете на всё время зимы, пока не проснулись здоровые растения. Зародыши мутантов не имеют защитной оболочки и не могут длительно существовать в «спящем» состоянии – они или сразу начинают фотосинтезировать, или погибают.

– Если полностью перекрыть световой поток от звезды, согревающей планету, на ней установятся критично низкие температуры, – несколько удивлённо заметил Стейз. – Экологи уже выступали против схожих методов.

– В том и задумка, чтобы световой поток перекрыть не полностью. – Таша разложила на широком столе несколько графиков, давая Стейзу возможность как следует рассмотреть их и прочитать пояснения к сеткам координат. – Термин «фотосинтез» тебе знаком?

– Само собой, это процесс создания растениями органических веществ из воды и углекислого газа под воздействием света, а ты показываешь мне спектры активности фотосинтеза.

– Совершенно верно. Для растений большинства планет, как и для моей родной планеты, характерны два пика, выпадающие на красный и синий диапазон видимого излучения. У симбионтов эти пики ярко выражены: приходятся на довольно узкие диапазоны световых волн и с обоих концов обрываются резкими спадами до нулевой активности фотосинтеза. Мутанты «видят» и используют только эти волны, до других им мало дела. Одним словом, если на планету будет поступать солнечный свет, из спектра которого убраны два этих узких участка, то для растительного компонента симбионта наступит тёмная полярная ночь даже в разгар наблюдаемого человеком дня.

– Если вырезать эти две области спектра, мощность суммарного солнечного излучения, падающего на планету, уменьшится процентов на восемь, – задумчиво прикинул Стейз, поближе придвигая графики. – Тёмно-красный цвет оставляем?

– Обязательно оставляем: так называемый «дальний красный» выключает активность растений, что нам сыграет на руку. Мы им устроим невидимую, но очень тёмную вечную ночь! Поскольку других фотосинтезирующих растений на планете зимой нет, а суммарная мощность солнечного потока не сильно уменьшится из-за пропажи двух узких диапазонов видимого света, то никто, кроме симбионтов, не пострадает. Непосвящённые в эксперимент люди даже не заметят ничего! Ну, разве что изменение видимого цвета солнечного диска... Ты скажи, такую идею возможно воплотить на практике?

Затаив дыхание, Таша ждала ответа главного физика Альянса галактик: её фантазия пока не смогла сгенерировать альтернативного варианта. Если Стейз забракует идею, ей придётся долго продумывать иные пути решения проблемы.

– Почему нет? Учёные давным-давно научились получать композиционные материалы с любыми наперёд заданными свойствами. Плёнку с выборочным оптическим пропусканием тебе сделает любой студент физфака, – пожал плечами Стейз.

– Ты же представляешь себе астрономические размеры этой плёнки? – уточнила Таша и заработала насмешливо-укоризненный взгляд гения от науки. Ну да, он-то куда лучше её представлял эти размеры, небось и рассчитать их в уме успел.

– Мы окутываем звёзды сетями теплопроводов. Натянуть лоскуток нанокомпозита перед планетой – не архисложная задача. У современной науки чертовски огромные возможности, – напомнил Стейз и задумчиво добавил: – Если бы я знал о таких тонких нюансах фотосинтеза...

– Если бы биологи-экологи знали о физической возможности фрагментировать световое излучение целой звезды..., – подхватила Таша. Выдержала многозначительную паузу и насмешливо высказалась: – Но нет: одни морщатся при упоминании физиков и именуют их некромантами, а другие гордо несутся вперёд на крыльях великих достижений, не пытаясь донести смысл научных открытий в массы и ограничиваясь созданием новых технологических новинок, готовых к использованию без малейшего знания принципов их действия. Господа физики, ау, вы слишком далеко убежали от народа! Но эту беду было бы легко поправить, если б вы более охотно и дружески общались с учёными из других областей научного знания. И я прихожу к выводу, что моя миссия заключается как раз в роли такого промежуточного звена, толерантного ко всем. Странно, что оно вам понадобилось: у вас же есть направление биофизики.