Тайны твоего сердца

— Уверена, так и будет, — ответила вежливо. Конечно, с виду город был огромен и красив — все эти каменные дома, башни, высокие шпили и даже общественные здания, мощеные мостовые и многочисленные витражи, как признак величины королевской казны. Но потрясти он меня вряд ли мог после наших мегаполисов. Да и сдержанность и спокойствие, которые я буквально заставила себя испытывать, слегка поумерили мой пыл сразу по всем поводам.

— Вам, определенно, понравится городской сад, — не унимался Милон. На вид ему было лет двадцать семь и восторженность в его глазах, частые улыбки и эмоциональность сильно отличались от холодности старшего двоюродного братца, — Аллеи и фонтаны там были спроектированы известным архитектором, а маги создали необычные фонари: вы увидите, они разноцветные, и вечером гулять одно удовольствие! А…

— Милон, мне следует с тобой кое-что обсудить.

Безапелляционный голос Евора прервал молодого человека на полуслове. И тот с готовностью повернулся к магу.

Я коротко глянула на мужчину — чем он недоволен? и недоволен ли, раз довольно невежливо остановил поток красноречия моего собеседника? — но ничего не смогла прочесть по его лицу. А задумалась о другом. В моем понимании местных норм вежливости Милон, прежде, чем закончить наш разговор, должен был как-то закруглиться и извиниться. То, что он с такой готовностью бросился исполнять то ли просьбу, то ли приказ Евора, это…

Я не заслуживаю вежливости? Милон такого не демонстрировал раньше.

Он настолько очарован и предан старшему товарищу, что любое слово Евора становится показанием к немедленному действию?

Опять же, молодой человек всегда вел себя степенно и рассудительно.

Что-то другое? Может быть в Еворе теперь проявляются качества драконоборца?

Впрочем, это не мое дело. Полагаю, со временем он разберется с происходящим.

По городу мы ехали довольно долго — не только из-за расстояний, но из-за узости дорог и большого количества экипажей. Ехали в сторону королевского дворца, туда, где находились богатые кварталы. Если сначала я торчала в окне, с любопытством рассматривая городских жителей, их одежды, стены домов, лавки, то потом заскучала и просто сидела, прикрыв глаза и ожидая, когда же можно будет выйти наружу.

Но когда вышла…

Застыла в нерешительности.

Особняк Евора, который он упоминал, оказался весьма внушительным строением на тихой улице. Три этажа, колонны, отмытые окна и подстриженные кусты перед ним — за домом или хорошо присматривали, или привели его в порядок, как только дошла информация о возвращении хозяина. По некоторым упоминаниям Милона и Лазара, друга, что также приехал, я поняла, что имущество Евора было передано родителям. Но те, поскольку сами весьма богаты, его не растратили.

Так что мужчину помимо королевских наград и важной должности — об этом также намекнул Лазара — ждали еще и все его деньги, недвижимость и возможности привилегированного положения.

И вот сейчас, стоя перед широким каменным крыльцом в четыре ступени, я осознала это до конца и как-то оробела…

Сбоку вдруг буркнули:

— Ну чего ты медлишь?

…а потом меня обожгло прикосновением. Через два слоя перчаток. Евор взял меня за руку, переплетая пальцы — как мы привыкли, как делали много раз, как 

он делал, если я вдруг тормозила — и уверенно повел наверх, к тяжелой двери, что уже открывал услужливый… ну пусть будет дворецкий в камзоле.

И только у самого входа застыл.

Как в замедленной съемке он повернул голову и уставился на наши соединенные руки.

Дошло.

Его кисть безвольно повисла.

Евор перевел взгляд на меня.

А я… Я встретила смятение в его глазах спокойно. Открыто. Нет, Евор, я не буду снова рассказывать, что у нас что-то было. Даже этот жест — наверное — можно будет объяснить “какой-то связью”, не более того. А то, что память твоего тела оказалась крепче всего, так это логично. В ответах нашего тела, в привычных движениях, в том, как мы реагируем на те или иные запахи или действия, в ощущениях, что возникают на чьи-то слова или поступки, мудрости и правды больше, чем в осознанной мыслительной активности.

Тело — самый древний разум.

Но вряд ли такие единичные случаи принесут тебе, Евор, что-то, кроме сумятицы и смутного сожаления… Потому я не буду объяснять и комментировать.

Дверь полностью распахнулась — видимо, там устали ждать.

И шагнувший в холл мужчина попал в объятия сразу множества бойко говорящих людей.

Я различила пару постарше — наверное, его родителей; мужчину, чьи черты лица напоминали Евора — видимо старший брат. Был и младший, видимо, и жена старшего брата, и племянники-подростки…

Семья.

И я бы не сказала, что они выглядели холодными или отстраненными, как рассказывал сам маг. Может быть годы без сына повлияли на их отношение? Поняв, что потеряли, они полюбили его более искренне и открыто? Или — что также вероятно — его мнение об их холодности не было столь уж верно и объективно? И речь шла о его неспособности к эмпатии или теплому общению — ведь мы не можем заметить в других то, чего нет в нас самих?