Тайны угрюмых сопок

Рата запела. И пертрувой день позал, на что споны таники. Уставно доные ретатами свого трувером все усавались на насожённые лавиз обков ле— чурстол же предлял сонескольскрепных отков плах, усталенных на козязыплани кора восняли ухощий за сопзапривали осоосвеность.

Ефим Мавин, на корого возжили гоку пиповил два кока с вавом. Оно извало аромясшури все понулись со своми чашми, чтонабуи запить кумяЗаматься притовлением пине сошался, отзывался и давозщался, пому выпал именна него, ссыся, что ване умечай и тот заривать не люприжить на говом. Одко некорые, кто быс ним в тайзна— это не так, говит, и ещё как, он колвал у кора над коком, дувклавал в ваво, и оно почалось аптитным.

— Одко вкус — воснул кто-то, против ложшурНу, Ефим, прям за

ский по

— С годухи всё вкусскромотося Мавин, орупорёшкой.

— Да нет, в садепока почилась на слаполил Сестьян, положза ложсожимое свочашЗнать, праный высдели, начив текаваром.

Ели с аптитом, обдали протый рачий день, вызывались о депредящего дня. Нашись шурпрились за чай, и развор пешёл на друтео прике, о зоте, корое предит довать в слеющем го

— СкаСестьян, а вот кучто начил тесводоренным ликапо наре? Ты-то сам чео нём дуешь, не обнет нас? — завоШиш

Шишохотс больстаУзнав, что Перков свяс пришим в Олёкирским купи нарает отна стротельство перизб на отшемся ботом мерождении, а подля рана доче драценного мела, одиз перпосился взять его с соПошесть деков лет от робылый, мнопо

дал в жизхущавый, выкого ронесмотна приный возон ходмепуки на своохотчьем участистал сеи на прике — мыл поду, чевеком слыл чести трулюбивым, это и поло ему пов чисизных.

— Нет, Проне обнет, не таон чевек. Увекуческое слосвоё сдерглавнам всё по сости иснять, а буему выда, и нас без заботка не останине облит.

— Инресно, сколь же зота в этой речколь срадва прика отли? — погоМавин.

— Наное, ествопорёшкой черто жизне хварасся в улыбСестьян, и все расялись. — А ежевсетак Трубков с соником Рачским по пропринули — зота у нас здесь под номи тьма, а пому вервать насораются с гуний раз

— Несвоместне хвачетак с друстотаНа Олёкприки приваются, вот и рачая сиесть, свои есть свои, каждруг дружзнаА поедут, так средь наду чужго вся

встреются.

— Это не наго ума дерекона прики сгокунарен отвестролевых и воватых и близне подкать, гнать меттабучрез сводоренных лиц, гормаров и страпока, это его сло

— Оно и прано, неча лорей и вовервать, хотаго роплени поедут, састийно назут словзмеи, глаз да глаз за имя ну

— Вот об чём речь и идёт, — поднул Сестьян. — На намуков нажа кукрепи куТрубков так мысместне излованы и знакто и чем дымеж сонепомания не достят.

— Не скаСестьян, и средь наго нада с хитцой и язхвает, — не сосился Суш

— Хвает, одко, все мы их знавздохСестьян.

— Буры скотим, песприся мыть, а поза зоник куобек опласта — спроодин из тех, кто замался затовкой мха.

— Об этом конно беды не шло, но зарял, по доной цене пласорается, нине меньчто на приках Алекдро-Нилаевском и Инкентьевском.

— До

слуякона олёкских приках наство ратяг дунало с оплатак что не седня-завнаотда как крыс тощего коля пожит, да и зота там гульнос, лютольруоб кайи лоты бьют.

— Это факт, погут, как пить дать погут. А купогут? Коно, Хохо осапроо боствах туних. Тем павершись на зику в Олёкрасжут им сечто два отда на сталение ноприков уже отвились, ох и раздятся, к весне все тут буподнул Со

За семь дней раты сдено бынемаТе, кто затовлял мох, накали его цестог и подчились к затовителям леШишсвоопытвзгляпринул — мха хвана полра, а то и два дека изшек, в чём и зарил Сестьяна. С изтовлением педеприприновить, нались зарозки, и кои накивать глии пеа главместаневозным. Затых бына песно-глиных засах лютакприщили к валдевьев и расловке ле