Тайны угрюмых сопок

Диконая живизюры, олекои кага, обишие в зотоносной дои клювпаших в Хохо, — не осострала от соства нашителей пока, веми усталенного в отно взяучасттайхознательная их часть углулась в боотлённые уроща. Они врокак свыкс приствием задочных для них люсвительством чеслуло поление одиных или групзвев отлении от пока, и больудотворить своё люпытство, что это за двугие суства стунеобычми палми по стводевьев, ширют их и изют неизный доле звон своми жеными понами. И всё же все схолись к точто звеприкали схоим по вии обзу обиния доние олеи лоди, корые споно пасряс отенными жищами.

Было, Хаи Айзадев каго-лизвестремсрылись с меи мчасо всей прыи ла

в стону лесго обителя. Зверь спася от них застую на отной скавидшейся на провоположной сторечИной раз устремся на утёс, что стонедаче от пока на прабегу Хохинки. На отони чуввали сев безности, увеные в свонедогаемости, но и охваные бескойством злобсокак бы не сося и не поднуться расзанию. Было всяесмязачивалось, то двое-трое охотков с руми шли на звук сок оти отливали жиное, разлывали и несна стан, а тут уж Ефим Мавин знал, что из него говить — стася дота намить наженных в рате муков. Есже мябыв доке, нине общал вниния на сочий лай. Они же, наявшись или подняясь коде Сестьяна, залявшего претить охос недонием подали исганного звеи вояси возщались в полок. И всё же Хаи Айпомали, коль нииз охотков не припализгающую кратвременный огонь и резрещий уши звук, знапоность в доче об

руженной осов этот раз отдает.

Глава 26

Весна Хохо придружСнег поместно зано пронесмотна ослетельно-бепосолнсвожгутепзимодело претило в хуизсившееся, меми рваВоодиких девьев и в редлесье полись больпролины, наминавшие шикие воки, на дне корых отлась земСкальвыды, где выкие, где низчто меми возшаются у бега речполстью осводились от зимго пова и проли на поности свои мновековые морны — трены и кли

Речпорела, лёд вися тачто вот-вот дняона продится ото сна. Нет, это телёд не тот, что все вили зи— ровскользбез едиго нава. Текрене та, изнилась струкра, поряла свою молитность, и это отго, что поностная тавопрочиваясь, деет его игольтым, рыхсла

Соцая реСестьян, да и весь его отдули: не врехо

череможпов локу и окася в понье, а обзовавшиеся нади ещё бонараживали и препреждали о немиемой беСоки и те не задили на лёд, нутчуя опаспод

Кажмечс придом лехода по первоизиз речбыстго хауса или ленвспомзатый за долзиего вкус. Как же трено рыистывает кажраз волние, выкивая из ворысвосеряной чеёй сверющих в лусолнЭто мополишь тот, копридится заматься рыбпролом или лютельской рыкой. Но сейгляна не вскрывюся ребущие статели смотли на неё ещё ботрено. Не как на исник рыбго прола, а в ожинии прида предвителей хоев прика, предшали скошую устаку бужебов, поющих к ним вои тяк тяжму, но волтельному тру— копподы и её проки, всели на

ду докак можбользота, принуться к совищам, скрывся под номи.

Чем блик леходу, тем сильнатал нетери позото снивилось косародками, козотым пессышимся с небес, оно повало дону тонслои не соляло больго трусгреего руми, сорать и нанять мешА проснувутром, они вновь окулись в дейтельность — всё та же обыность в предрье и в ожинии зашающихся дней веснаду с ратами с докой жиснег с корых сброли задя, и вот-вот можбудрать кос беи повать ею крыизшек.

Сестьян, страстхоший потить в седине зиОлёктак и не осуствил своё жение. Ему не терлось увиЕкарину, больдуне о сталении прика и предящих разботках, а о ней. Зото ухоло на втоплан, меважне то, о чём слеет печьдля дожения заточности, а дуныо той, к корой потался, сорался на ней жеся, жить ранеё и потом