Читаем Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг. полностью

В сохранившемся в архивах РСХА докладе управления Шелленберга сообщалось, что оперативная обстановка для разведывательной работы по линии СД в предвоенный период и в Эстонии, и в Латвии была аналогичной. Во главе резидентуры в каждой из этих стран стоял официальный сотрудник СД, находившийся на нелегальном положении. К нему стекалась вся собранная резидентурой информация, которую он переправлял в центр по почте с применением тайнописи, через курьеров на немецких морских судах или по каналам посольства. Практическая деятельность разведывательных резидентур СД в Прибалтийских государствах оценивалась Берлином положительно, особенно в части приобретения источников информации в политических кругах. Большую помощь СД оказывали проживавшие здесь выходцы из Германии. Но, как отмечалось в упомянутом выше докладе VI управления РСХА, «после вступления русских оперативные возможности СД претерпели серьезные изменения. Руководящие деятели страны сошли с политической арены, осложнилось и поддержание связи с ними. Возникла острая нужда в поиске новых каналов для передачи разведывательной информации в центр. Пересылать ее на судах стало невозможно, поскольку корабли тщательно обыскивались властями, а за членами команд, сходившими на берег, велось неослабное наблюдение. Пришлось отказаться также от пересылки сведений через свободный порт Мемель (ныне Клайпеда Литовской ССР. — Ред.)

при помощи сухопутного сообщения. Рискованно было также использовать и симпатические чернила. Пришлось решительно взяться за прокладывание новых каналов связи, а также за поиск свежих источников информации». Резиденту СД в Эстонии, выступавшему в служебной переписке под кодовым номером 6513, все же удалось вступить в контакт с вновь завербованными агентами и задействовать старые источники информации. Поддержание регулярной связи со своей агентурой было весьма опасным делом, требовавшим исключительной осторожности и ловкости. Резидент 6513 тем не менее смог очень быстро разобраться в обстановке и, несмотря на все трудности, добыть нужные сведения. В январе 1940 года он получил дипломатический паспорт и стал работать под прикрытием референта германского посольства в Таллинне.

Что касается Финляндии, то, согласно архивным материалам вермахта, на ее территории активно действовала «Военная организация», условно называвшаяся «Бюро Целлариуса» (по имени его руководителя — немецкого военного разведчика Целлариуса). Она была создана абвером с согласия финских военных властей в середине 1939 года. Канарис и его ближайшие помощники Пикенброк и Бентивеньи начиная с 1936 года неоднократно встречались в Финляндии и Германии с начальником финской разведки полковником Свенсоном, а затем со сменившим его полковником Меландером. На этих встречах они обменивались разведывательной информацией и отрабатывали планы совместных действий против Советского Союза. «Бюро Целлариуса» постоянно держало в поле зрения Балтийский флот, войска Ленинградского военного округа, а также части, дислоцировавшиеся в Эстонии. Его активными помощниками в Хельсинки являлись Добровольский, в прошлом генерал царской армии, и бывшие царские офицеры Пушкарев, Алексеев, Соколов, Батуев, прибалтийские немцы Майснер, Мансдорф, эстонские буржуазные националисты Веллер, Кург, Хорн, Кристьян и другие. На территории Финляндии Целлариус располагал достаточно широкой агентурной сетью среди различных слоев населения страны, занимался вербовкой шпионов и диверсантов среди осевших там русских белоэмигрантов, бежавших из Эстонии националистов и прибалтийских немцев.

Пикенброк на допросе 25 февраля 1946 года дал подробные показания о деятельности «Бюро Целлариуса», сообщив, что капитан первого ранга Целлариус проводил разведывательную работу против Советского Союза под прикрытием германского посольства в Финляндии. «С финской разведкой, — заявил он, — у нас давно существовало тесное взаимодействие, еще до моего прихода в абвер в 1936 году. В порядке обмена разведывательными данными мы систематически получали от финнов сведения о дислокации и численности Красной Армии».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Сталин: как это было? Феномен XX века
Сталин: как это было? Феномен XX века

Это был выдающийся государственный и политический деятель национального и мирового масштаба, и многие его деяния, совершенные им в первой половине XX столетия, оказывают существенное влияние на мир и в XXI веке. Тем не менее многие его действия следует оценивать как преступные по отношению к обществу и к людям. Практически единолично управляя в течение тридцати лет крупнейшим на планете государством, он последовательно завел Россию и её народ в исторический тупик, выход из которого оплачен и ещё долго будет оплачиваться не поддающимися исчислению человеческими жертвами. Но не менее верно и то, что во многих случаях противоречивое его поведение было вызвано тем, что исторические обстоятельства постоянно ставили его в такие условия, в каких нормальный человек не смог бы выжить ни в политическом, ни в физическом плане. Так как же следует оценивать этот, пожалуй, самый главный феномен XX века — Иосифа Виссарионовича Сталина?

Владимир Дмитриевич Кузнечевский

Публицистика / История / Образование и наука