Тайные страсти

После этого мгновенного обмена репликами между супругами Эстевес, в зале поднялся такой шум, что судья вынужден был объявить десятиминутный перерыв. После него, последнее слово получили истица и ответчик, но ничего нового присутствующие в зале уже не услышали. Мария Алехандра долго и взволнованно говорила о справедливости, которой бы она хотела добиться, пусть даже с пятнадцатилетним опозданием; а Себастьян просто отказался от последнего слова, заявив, что ему нечего сказать.

Тогда был сделан еще один перерыв, после чего присяжные удалились на совещание. Приговор был таков: учитывая давность совершенного преступления и то обстоятельство, что в качестве доказательств суд располагал лишь показаниями заинтересованных сторон, Себастьян Медина был признан невиновным. С другой стороны, суд нашел достаточно оснований для того, чтобы вынести в пользу истицы вопрос о разводе.

Но в тот самый момент, когда присутствующие уже начали расходиться, в зале неожиданно появилась Кэти в сопровождении двух полицейских.

— Одну минуту, ваша честь, — закричала она, обращаясь к судье. — Я только что из полицейского управления. У этих сеньоров на руках имеется ордер на задержание Марии Алехандры Фонсеки по подозрению в умышленном убийстве сеньоры Деворы Хартман Медины…

Мартин решил, что состояние Алехандры не позволяет немедленно приступить к операции, а потому на какое-то время подключил ее к аппарату "искусственная почка." Он рассчитывал, что через какое-то время положение улучшится, однако, оно, напротив, стало настолько критическим, что операцию надо было начинать немедленно — Алехандра просто умирала. Ее отключили от "искусственной почки" и поспешно повезли в операционный зал.

Во время операции произошла остановка сердца и лишь путем самых отчаянных усилий, Мартину удалось удержать Алехандру на грани жизни и смерти. Она пришла в себя, но положение продолжало оставаться критическим — нужна была срочная пересадка почки. Идеальными донорами могли стать близкие родственники, однако, Дельфина была беременна, а Мария Алехандра находилась в тюрьме. Эстевес, Себастьян, Камило, Эулалия, Фернандо метались, не зная выхода.

Эстевес проклинал тот день и час, когда он сложил с себя сенаторские полномочия. Если бы он обладал прежней властью, вытащить Марию Алехандру из тюрьмы не составило бы особого труда, но теперь, он был лишь рядовым адвокатом… Страдания Алехандры вынудили его пойти на отчаянный шаг — он отправился на поклон к Монкаде, в надежде, что хоть тот может что-то сделать. Однако, Монкада был краток.

— Я уже ничего не могу остановить, дон Самуэль. Поверьте, что я люблю Алехандру и переживаю все случившееся…

— Любишь? — страдальчески усмехнулся Эстевес. — Не говори мне этого. В сущности, если подумать, вы с Дельфиной прекрасно подходите друг другу, потому что оба неспособны любить. А человек, неспособный любить, всегда может предать…

— Только не надо этих сантиментов, — грубо прервал его Монкада, которому не доставляло особого удовольствия наблюдать за мучениями Эстевеса и он бы хотел поскорее закончить этот разговор. — Сами-то вы никогда не колебались и давили любого, кто становился у вас на пути.

— Но это же в политике, — вдруг стал оправдываться Эстевес, — а там правила игры придумал не я. Самому же мне всегда были глубоко противны предательство и лицемерие…

— Все это красивые слова, — усмехнулся Монкада, — Нерон тоже произнес прекрасную речь после поджога Рима.

— Но теперь речь вдет о моей дочери, — продолжал уговаривать Эстевес, — тебе же самому прекрасно известно, как много она для меня значит.

— Да, известно. Но я уже ничего не могу сделать — Кэти совершенно непредсказуема. Она поставила своей целью упрятать Марию Алехандру в тюрьму и не успокоится, пока не добьется задуманного…

Со своей стороны, и сестра Эулалия пошла на такой же отчаянный шаг, надеясь уговорить Кэти. Она застала ее в гостинице, когда та уже готовилась к отъезду.

— А, сестра Эулалия! — приветствовала она монахиню открывая дверь. — Какой приятный сюрприз… Что вам угодно?

— Я пришла умолять вас отозвать свое обвинение против Марии Алехандры. У нее умирает дочь…

— И совершенно напрасно, сделали, — тут же перебила ее Кэти. — Марию Алехандру будут судить, а уж признают или нет виновной — не мое дело.

— Но есть же у вас хоть капля совести? Ведь вы собираетесь отомстить совершенно невиновному человеку…

— Против меня она очень даже виновна, а потому разговаривать больше не о чем.

— Не зря меня предупреждали, что я лишь потеряю время, — вздохнула Эулалия. — Да смилостивится над вами Господь, потому что своими поступками вы навлекаете на себя небесную кару.

— В самом деле? — рассмеялась Кэти. — Неужели сегодня будет нелетная погода?