Тайные страсти

Камило, в своих усилиях освободить Марию Алехандру, пошел по иному пути. Поговорив с судьей и убедившись, что его сенаторских полномочий явно недостаточно, он попробовал было добиться разрешения на временное освобождение из-под стражи, однако, как оказалось, на получение такого разрешения может потребоваться целая неделя. Его размышления о дальнейших действиях были прерваны приходом Тересы. Она рассказала ему о том, что не успела поведать суду. Оказывается, в ту ночь, когда был убит Луис Альфонсо Медина, Дельфина хотела отправить к нему Тересу, чтобы передать, что в хижине ее не будет. Однако, Тереса торопилась к матери, а потому отказалась выполнить это поручение. Получается, показания Дельфины на суде прямо противоречили тому, что было на самом деле. Камило показалось, что он стал что-то понимать, а потому он решил непременно переговорить с самой Дельфиной.

А Дельфину мучили угрызения совести и она чувствовала себя совсем плохо. Ведь той ночью, она, все-таки явилась в эту злополучную хижину, и обнаружила там свою сестру, лежавшую в беспамятстве, с явными признаками изнасилования. Рядом с ней валялся какой-то пистолет. Дельфина подобрала его, вышла наружу и тут же наткнулася на озверевшего и пьяного Луиса Альфонсо. Он попытался броситься и на нее, и тогда она обеими руками подняла пистолет, зажмурила глаза и выстрелила. Дальнейшее уже напоминало кошмарный сон — ее возлюбленный бился в предсмертной агонии, повторяя вопрос "за что?" до тех пор, пока не затих. И тогда Дельфина, стараясь не смотреть ему в лицо, на котором застыло выражение ужасного страдания, затащила его в хижину, там же бросила пистолет и со всех ног устремилась домой. Но разве теперь, спустя пятнадцать лет после той кошмарной ночи, могла она в этом кому-нибудь признаться, кроме Монкады, который уже и так все знал?

Естественно, что на прямой вопрос Касаса — "это вы убили Луиса Альфонсо Медину?" — Дельфина заявила, что он просто сошел с ума и потребовала, чтобы сенатор немедленно удалился.

Касас ушел и тут ему вновь повезло. Когда он заехал в больницу, чтобы узнать о состоянии Алехандры, а уже потом отправиться в тюрьму и навестить ее мать, он вдруг столкнулся с тем самым Могольоном, который обещал разобраться с убийством его первой секретарши и который немедленно занялся расследованием убийства второй. Оба случая привели к сходным результатам — оказывается, перед убийством и Дженни Ортеги, и Анны Марии, обеим девушкам вводилось какое-то сильнодействующее средство, назначение которого было не совсем понятно. Возможно, это делалось для того, чтобы жертва не могла оказать никакого сопротивления — так, Анна Мария была задушена сразу после того, как введенное ей средство начало действовать. Но самым значительным представлялся другой факт — на шприце, обнаруженном неподалеку от тела Анны Марии, были найдены отпечатки пальцев Перлы — бывшей секретарши сенатора Эстевеса!

Воспользовавшись ее отсутствием, Могольон вместе со своим помощником Даго проникли в ее апартаменты произвели обыск. Ничего интересного обнаружить не удалось, кроме довольно неожиданного в гардеробе секретарши монашеского облачения.

Могольон не стал ничего рассказывать Касасу, а просто принес свои извинения за "следственную ошибку". В свою очередь и Касас еще раз поклялся, что не имеет никакого отношения к увольнению его из полиции, поскольку все это было сделано по настоянию секретарши сенатора Эстевеса Перлы. Услышав это имя, Могольон понял, что напал на верный след.

И тут, когда он уже прощался с Касасом и, стоя в больничном коридоре, уже собирался уходить, на него наткнулся Себастьян. Краем ухом услышав его разговор с Камило и поняв, что Могольон является частным детективом, Себастьян немедленно пригласил его в свой кабинет и предложил заняться еще одним расследованием.

Узнав все обстоятельства гибели доньи Деборы и внимательно выслушав о подозрениях Себастьяна в отношении своей бывшей жены Кэти, Могольон поинтересовался, не могла ли она заранее приобрести ампулу нужного ей лекарства, чтобы затем, в считанные минуты подменить им то, которое предназначалось для инъекции?

— Вряд ли, — задумчиво сказал Себастьян. — Это лекарство можно приобрести только по рецепту, на котором должна была обязательно стоять подпись врача.

— Прекрасно, — оживился Могольон. — Но ведь это могла быть и ваша подпись. Вспомните, имела ли ваша бывшая жена доступ к вашей рецептурной книжке?

Себастьян на минуту задумался, а потом утвердительно кивнул головой.

— Да, имела.

— В таком случае, имея на руках этот рецепт, ей оставалось лишь найти в аптеках города нужное лекарство. Не такой уж великий труд, если постараться.

— Да, верно.

— А отсюда вывод, — заключил Могольон, — нам надо обойти все аптеки города и найти ваш рецепт, на основании которого было продано лекарство.

— Но на это может уйти колоссальное количество времени! — схватился за голову Себастьян. — А, как раз, времени-то у нас и нет.