Тайные страсти

— …Что обвиняемый, — продолжал Эстевес, метнув в сторону бывшего помощника яростный взгляд, — несет ответственность за тюремное заключение, которому она была подвергнута пятнадцать лет назад, несмотря на то, что стала жертвой сексуального насилия с его стороны.

— Мой коллега делает категоричные заключения, не дожидаясь решения суда, ваша честь, — поспешно вставил Монкада.

— Ничего, — успокоил его судья, — поскольку других доказательств, кроме свидетельских показаний суду представлено не будет, то, если они не окажутся достаточно убедительными, обвинение будет снято. Итак, начинается слушание дела против ответчика, сеньора Себастьяна Медины, который обвиняется сеньорой Марией Алехандрой Фонсека, выступающей в качестве истицы, в сексуальном насилии и нанесении ей тяжелого морального ущерба. Это обвинение выдвигается также и в качестве основания для расторжения брака между вышеназванными сеньорой и сеньором. Начнем с показаний обвиняемого. У вас есть что сказать в свою защиту?

— Да, ваша честь, — поднялся со своего места Себастьян. — Я хочу сказать, что безумно люблю свою жену и…

— Мой клиент отрицает свою вину, ваша честь, — перебил его Монкада, опасаясь, как бы взволнованный Себастьян не наговорил лишнего.

— Принято. В таком случае, слово предоставляется представителю противной стороны.

Давно уже Самуэль Эстевес не выступал в судебном процессе, а потому внезапно почувствовал какое-то странное волнение. Он должен выиграть у этого мерзавца Монкады, он должен убедительно продемонстрировать все ничтожество этого предателя!

— В ранней юности Мария Алехандра Фонсека оказалась в исправительном учреждении для несовершеннолетних, была лишена нормального детства, сполна хлебнула горя, унижения и отчаяния. Кто вернет ей утраченную молодость, кто вернет чистоту души и тела, над которыми так подло надругался этот человек по имени Себастьян Медина, поддавшийся искушению самой низменной из страстей? Он повинен не только в грязном насилии над совершеннолетней…

— Протестую, ваша честь! — опять воззвал Монкада. — В то время и мой подопечный еще не достиг совершеннолетия!

— Протест принят, — согласился судья.

— Я могу продолжить? — холодно поинтересовался Эстевес, окидывая презрительным взглядом Монкаду.

— Продолжайте.

— Совершив свое преступление и утаив содеянное, этот человек поступил трусливо и подло, предоставив в течение долгих пятнадцати лет, отбывать за него наказание той самой обесчещенной им женщине, в любви к которой он так горячо здесь признавался. У меня все.

— Слово имеет защита.

Эстевес сел, и тогда поднялся Монкада.

— Прежде чем приступить к защите, я хочу воспользоваться тем обстоятельством, что большинство уважаемых присяжных составляют женщины и именно к ним я и хочу обратиться со своим вопросом. Как получилось, что пострадавшая, над которой, как это живописал нам представитель обвинения, якобы надругался мой подопечный; выйдя из тюрьмы через пятнадцать лет, проведенных там якобы по его вине, находит этого же самого мужчину и выходит за него замуж? А не покажется ли вам разумным предположить, что желание первой в ее жизни близости с мужчиной, могло исходить от самой Марии Алехандры Фонсеки?

— Как он смеет так говорить! — бешено воскликнула она.

— Я свидетельствую, что это неправда! — вторил ей Камило.

Зал глухо загудел, и тогда судья вынужден был воззвать к порядку, пригрозив в противном случае очистить помещение суда. Добившись тишины, он предложил Монкаде продолжить, что тот, с благодарностью, и сделал.

— Подобное насилие, когда оно, на самом деле, имеет место, обычно оставляет неизгладимый след отвращения в душе его жертвы. Отсюда можно заключить, что в нашем случае его не было, а все происходило по обоюдному согласию. Хочу обратить ваше внимание и на тот факт, что в результате той, давней близости нынешних супругов на свет появилась девочка, которую истица любит совсем не как плод насилия, а как свое дитя, рожденное в результате любовной близости…

Договорить Монкаде так и не удалось, поскольку в этот момент вскочила сестра Эулалия и, призывая громы небесные на голову "этого актера из дешевой мелодрамы", принялась так бурно возмущаться его словами, что судья был вынужден объявить перерыв, чтобы навести порядок в зале.

После того как страсти немного улеглись, секретарь суда попросил всех присутствующих занять свои места. Впрочем, два человека уже не вернулись в зал — сестре Эулалии этого не разрешил сделать судья, а Мартин ушел сам, сказав напоследок Себастьяну, что успеха ему не желает.

Заседание продолжилось, и Эстевес попросил предоставить слово для свидетельских показаний "человеку общепризнанной честности, уважаемому сенатору Камило Касасу". Судья удовлетворил его просьбу и на свидетельское место вышел бледный от волнения Камило.