Тайные страсти

— Ну ладно, — сказала она, — с моими жалобами покончено. Расскажи теперь, о чем вы разговаривали с Фернандо, пока этот гнусный тип пытался развлечь меня своими скудоумными остротами. Кстати, если твои родители узнают, что ты с ним виделась, нас обеих могут подвергнуть пожизненному заключению…

— А-а! — легкомысленно отмахнулась Алехандра и откинулась на подушку, мечтательно заложив руки за голову, — все это уже не важно. Главное, что мы с Фернандо любим друг друга и ни за что не расстанемся.

— А он хорошо целуется?

— Глупая, — сердито поморщилась Алехандра, — это уже интимные подробности!

— Хорошо, — усмехнулась Пача, которой нравилось слегка поддразнивать сестру, — тогда поговорим о менее интимном. Как он тебя ласкает и где вы встречаетесь?

— Если ты будешь задавать мне такие вопросы, я тебе вообще ничего не буду рассказывать!

— Ну хорошо, хорошо, молчу как рыба. Итак, о чем вы с ним говорили, кроме любви, разумеется?

— О многом. Во-первых, он не сдал экзамен в консерватории, поскольку из-за меня не смог подготовиться. Но это даже не самое главное… Знаешь, Пача, оказывается после моего ухода к нему приходил какой-то человек, посланный моим отцом, угрожал ему и даже разбил его скрипку…

— Монкада! — тут же воскликнула Пача. — Это мог быть только Монкада!

Однако Алехандра с сомнением покачала головой:

— Я разговаривала с ним об этом. Он заявил мне, что никогда никакой скрипки в руках не держал. Видите ли, в далеком детстве отец предупредил его, что если увидит его со скрипкой в руках, то разобьет эту скрипку о его голову. Вообще, разговаривать с ним совершенно невозможно.

— Подожди, подожди, — задумалась Пача и наморщила лоб, — ко если это так, то получается, что твой отец мог тебя просто вычислить, приказав проследить за Марией Алехандрой! — Скорее всего, так и было. — Алехандра уныло кивнула. — Мария Алехандра не стала бы мне лгать, а вот я к ней была очень несправедлива…

— И вернула ей подарки, — не удержалась от напоминания Пача, на что ее сестра только сокрушенно покачала головой и вздохнула.

— А мне теперь так нужна ее помощь… Ты знаешь, Пача, — вновь загораясь, заговорила она, — Фернандо познакомил меня со своей бабушкой. О, у него такая молодая и красивая бабушка, что просто не верится!

— А ты уверена, что это была бабушка? — не удержавшись, фыркнула Пача, но Алехандра решила не обращать на нее внимания и продолжала:

— И самое главное, я сумела ей понравиться…

— Я этому не удивляюсь…

— Подожди, не перебивай. Она заявила, что мы великолепно подходим друг другу.

— Осталось только добиться, чтобы такого же мнения придерживался и твой отец.

При мысли об отце Алехандра погрустнела. Она еще в больнице успела выложить ему все, что думала о разбитой скрипке Фернандо, и он не посмел ничего отрицать. Однако, отвечая на вопрос о том, за что он избил ее мать, сенатор остался верен себе и заявил, что «в любви есть вещи, которые дети понять не способны». «Ничего себе любовь, которая доводит до больничной койки, — думала Алехандра. — Вот Фернандо бы меня никогда не посмел ударить, в чем бы я перед ним ни провинилась. Впрочем, я и не собираюсь кичем его огорчать — ведь он такой милый».

Сенатору Эстевесу еще только предстояло оценить преданность Перлы, и чтобы помочь ему поскорей это сделать, она приготовила ему довольно неожиданный подарок. Явившись в офис к одному из его политических противников — сенатору Бетанкуру, Перла сумела убедить того, что некие функционеры из его же партии потребовали от финансовой комиссии расследования по поводу средств, полученных Бетанкуром в прошлом году. Конечной целью такого расследования должно было стать лишение его депутатской неприкосновенности и направление дела в суд. Показав не ожидавшему такого подвоха со стороны коллег Бетанкуру некоторые письма, неведомыми путями попавшие в ее руки, Перла добилась нужного эффекта — сенатор решил поддержать при голосовании предложение Эстевеса по строительству плотины. Теперь осталось только умело подать это Самуэлю и для начала не забыть продемонстрировать свою обиду по поводу его отказа показаться с ней на людях.

— Чем обязана твоему визиту? — холодно спросила она, открывая входную дверь. — Ты уже пытался подарить мне браслет, писал стихи и посылал цветы, но вот сводить меня потанцевать куда-нибудь так и не решился, поэтому я объявляю о разрыве дипломатических отношений.

— Признаю свою ошибку и постараюсь больше не огорчать тебя, — с нарочитым смирением заявил Эстевес, — позволь только вручить тебе этот конверт, и я сразу же уеду.

— А что в нем? — не выдержала Перла.

— Документы на владение этой квартирой.