ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК

В день приговора обнаружилось движение советников Адашева и Сильвестра. С отъездом бывших фаворитов некоторые бояре остались без доступа к казне, и стали мягко хлопотать в пользу сосланных. Но мягкость не помогла, царь разгневался, и по доносу верной части думцев велел схватить князя Дмитрия Курлятьева, всех родственников и знакомых Адашева. Вдовый Сильвестр успел спровадить единственного сына Анфима в дальние монастыри, чем вызвал новые подозрения монарха.

У Грозного появился выбор, кого казнить. Это несколько успокоило горемыку, и он стал доступен для разумных соображений. После беседы со Смирным князь Дмитрий попал под волокитное следствие, семья его отделалась домашним присмотром. Адашевцы заселили гридницу для проверки – не заразна ли? Гаврила Шубин получил главную роль.

Глава 31.

Драматургия

В те славные годы Москва была не очень надежно связана со своей замоскворецкой частью. То есть, за исключением нескольких дней ледохода, связь имелась — но разная.

Для переправы самое милое время — старая русская зима. Река замерзала на пол-аршина, иногда на аршин. Белый снег прикрывал серый лед, и санные полозья расчерчивали реку вдоль и поперек. Сразу было видно, куда и откуда чаще всего едут люди.

Есть такой научный метод, когда получают практический результат, а затем делают вид, что добились его теоретически. Этим методом можно было воспользоваться для оптимальной постройки мостов через Москву-реку. Следовало отметить на зимней карте наезженные колеи, а летом по этим отметкам вбить сваи и настелить мосты. Но, правда, мосты у нас получились бы косые, диагональные: из разных точек Замоскворечья они протянулись бы к Кремлю, Китай-городу, Новодевичьему монастырю.

Так что, никто нашей науки не применял, мосты перебрасывали примерно там, где они сейчас, только делать это приходилось почти каждый год. Самым распространенным типом переправы был так называемый «живой мост». Крупные лодки ставились носом против течения через две-три сажени, на них стелили толстую доску, все это скреплялось канатами, цеплялось за береговые сваи или деревья, и порядок! — просим ехать, соблюдая дистанцию. Если поджилки позволяют.

Живые мосты были полезны для транспортировки крупных грузов. Мелочь в летнее время перевозили также лодками и паромами – плотами на канатах. Но вот, наступала долгожданная матушка-зима, украшала слюдяные стекла нерукотворными узорами, укрывала грязь и дрянь белым снегом, повышала настроение бодрым морозцем. Живые мосты вмерзали в лед. Зимняя дорога устанавливалась не в один день, иногда зима отступала на пару шагов и десяток градусов, лед становился ненадежен, и живые мосты страховали ледовую переправу.

Хуже получалось весной. Обратный переход из твердого состояния в жидкое давался переправе труднее. Лед лопался крупными кусками, полями шел по реке, вставал на дыбы, рвал канаты, крушил прошлогодние лодки и уносил всю эту хилую древесину прочь от кремлевского берега. И пока лодочное сообщение отдыхало, заречные москвичи безвылазно сидели на своем берегу. В это время их можно было брать руками — за крепостными стенами не спрячутся. Но и татары по весенней грязи не рисковали беспокоить столицу.

Единственное, что весной оставалось от мостового инвентаря — это предмостные сооружения. Там на столбах висели вороты паромов и канаты лодочных связок, стояли караулки стражи, громоздились бревенчатые быки и подъезды к живым мостам. Зимой, когда стражи не было, эти постройки густо заселялись лицами без определенного места жительства. Воры, пьяницы, беглые крестьяне и монахи, беспризорники, шлюхи, погорельцы, больные, инвалиды появлялись и исчезали, ночевали месяц или ночь, жгли костры, умирали от болезней, ран и холода, находили последний приют на льду реки или в проруби. Летом большая часть этих людей расходилась в более сытные, доходные или спокойные места. Оставались только старожилы из инвалидов — держатели «подмостков». Они как-то договаривались с мостовой стражей, приторговывали краденым.

И если нужно было что-то узнать о странных людях и таинственных событиях на московских берегах, — дорога тебе была под мост.

Как раз о странных, чужих людях донесли ребята Ивана Глухова, побывавшие под Пятницким – или как его еще называли — Воровским мостом. Несколько молодых, непокалеченных парней явились там в конце июня, держались кучкой, вели себя настороженно, скрытно. Это очень не нравилось обитателям, но делать было нечего — против силы и молодости не попрешь. Стали за группой следить. Обнаружилось, что один добрый молодец ходит в слободу к красной девице, кода на час, когда на ночь. Видно, у нее спалось мягче, чем под мостом.

Глухову не было дела до обычных воров, его занимало только сретенское покушение. И он решил на всякий случай проверить гуляку.