Тайпан

Мне очень жаль, что я приношу Вам такие скверные новости. Я делаю это с добрыми намерениями, надеясь, что эта информация окажется для Вас полезной, что Вы сумеете выстоять, чтобы продолжить свою борьбу. Я по-прежнему считаю, что Ваш план в отношении Гонконга является правильным. И я намерен продолжать попытки к его осуществлению.

Я мало что могу сказать о сэре Клайде Уэйлене, новом капитан-суперинтенданте торговли. Он достойно служил в Индии и имеет репутацию отличного солдата. Насколько я могу судить, как администратор он собой ничего не представляет. Как я понял, он отплывает в Азию завтра; таким образом, его прибытия следует ожидать скоро.

И последнее. Я препровождаю к Вам моего младшего сына. Это законченный бездельник и повеса, позор нашей семьи, его единственная цель в жизни – играть, предпочтительно на скачках. Ньюгейтская тюрьма имеет ордер на его арест за неуплату по векселю. Я сказал ему, что – в последний раз – оплачу его долги здесь, если он немедленно отправится в это опасное путешествие. Он согласился, поставив условием, что, если он совершит невозможное и доберется до Гонконга меньше чем за шестьдесят пять дней – половину обычного срока, – я дам ему тысячу гиней, с которыми он сможет поступать, как ему заблагорассудится.

Чтобы обеспечить максимально быструю доставку этого письма, я пообещал ему пять тысяч гиней, если он уложится в шестьдесят пять дней, с вычетом пятисот гиней за каждый день сверх этого срока – все это при условии, что ноги его не будет в Англии, пока я жив. Эти деньги должны выплачиваться ему по пятьсот гиней в год, пока не иссякнут. Я прилагаю к письму чек на первую выплату. Пожалуйста, сообщите мне с обратной почтой о дате его прибытия.

Если Вы сможете найти какое-нибудь применение его «талантам» и направлять его в жизни, Вы заслужите вечную признательность отца. Я попытался – да поможет Господь и мне, и ему! – но у меня ничего не получилось. Хотя я очень люблю его.

Я выражаю Вам свое искреннее сочувствие по поводу постигших Вас неудач. Передайте мои наилучшие пожелания мистеру Роббу, и я заканчиваю в надежде, что удостоюсь радости увидеть Вас лично при более благоприятных обстоятельствах. Имею честь быть Вашим, сэр, покорнейшим слугой, Чарльз Кросс.

Струан поднял глаза на гавань и на остров. Он вспомнил о кресте, который поджег на нем в первый день. И о двадцати золотых гинеях Брока. Вспомнил оставшиеся три половинки монет Жэнь-гуа. И те лаки серебра, которые должны быть вложены от имени кого-то, кто однажды придет и предъявит ему некую печать. Теперь весь пот, весь труд, все замыслы, все смерти оказались напрасными. Из-за тупого высокомерия одного-единственного человека: лорда Каннингтона.

Господь всеблагой и милосердный, что же мне теперь делать?!